Полчаса блужданий и Яогуан дважды пытался завести их в сторону. Мэн Жуй, сверяясь с верхней половиной карты Вэнь Наньшэна, каждый раз возвращал его на верный путь и холодно предупредил: ещё одна уловка и разговор закончится. Пришлось Яогуану идти ровно: они углубились в чрево ущелья.
Здесь Тяньмоло были ещё выше и толще; полураспущенные чаши, как тёмные зонты, нависали над головами. Их лица были странно человечны, и у Мэн Жуя перехватило сердце: точно такой же лик когда-то вырезала его сестра Ваньсян… Неужели она и правда бывала тут? Её лучезарное детское лицо сплелось в памяти с маской цветка; боль свела грудь. Старший Куа похлопал его по спине и Мэн Жуй очнулся. Перед ними остановился Яогуан: в скале виднелось узкое отверстие, не шире человеческих плеч.
— Где девочки? — голос Мэн Жуя зазвенел сталью — он вспомнил Ваньсян. Ню Чжиин качнулась, хрипло простонала: — Где Дань-Дань? Скажи же! Где моя девочка?!
Отец и сын переглянулись. Яогуан произнёс:
— Каждый раз мы доставляем ребёнка к этой дыре и уходим. Куда их уносят дальше мы не знаем.
— Лжёшь! Не может быть, чтобы не знали… Дань-Дань! Верните мою Дань-Дань! — Ню Чжиин кричала до обморока; Фу Няньюй поспешно подхватил её.
— Для «Чуньфэнтана» вы срезаете у Тяньмоло что именно? — резко спросил Мэн Жуй.
Яогуан помедлил, но, встретившись с ледяным взглядом, ответил:
— Сок стебля у столетней Тяньмоло.
— Тогда зачем красть девочек, если для лекарства нужен лишь стеблевой сок? — этот вопрос давно жёг и Мэн Жуя, и старика Куа, и супругов Фу.
Яогуан молчал у скалы. Чуань нахмурился, сжал губы и тоже молчал.
Мэн Жуй вдруг усмехнулся, шагнул и вдавил пальцы в рану на плече Чуаня там, где его кусали жёлтые. Тот зашипел от боли. На лице Яогуана дрогнула тень. Нажим усилился и, кажется, хрустнула кость. Яогуан выдохнул:
— Хорошо, я скажу.
Мэн Жуй отпустил и кивнул:
— Говори.
— Мы крали девочек не от хорошей жизни, — тяжко сказал Яогуан.
— А почему?
— Из-за дьявольского договора пятнадцатилетней давности, — в его глазах застыл страх.
Он медленно принялся раскрывать тайну, что давила на его сердце пятнадцать лет. Тогда к нему явился человек в чёрном плаще. Он научил варить из сока столетней Тяньмоло чудодейственное средство: женщине оно и фигуру после родов вернёт, и зачатию поможет. Но, отдавая формулу, он взял клятву: каждые пять месяцев Яогуан обязан доставлять в назначенное им место двух девочек.
Слова полились и Яогуан будто распрямился:
— Почти сразу я хотел бросить это грязное дело. Но в тот миг домашние один за другим слегли со странной хворью, без имени. Я понял, насколько жесток этот чернорясый: ему перечить нельзя. И я продолжил украдкой тащить девочек в ущелье.
— Пятнадцать лет… Выходит, шесть, может, семь десятков детей, — глухо произнёс он.
— Зачем ему девочки? Видел ли ты хоть одну из них вновь? — Мэн Жуй нахмурился.
— Зачем не знаю. Спросить боялся. И никто из унесённых сюда не вернулся: где они теперь, живы ли, не ведаю, — покачал головой Яогуан.
Все замолчали. Только неподалёку шёл слабый шелест, трупоеды что-то глодали в земле.
— Имя чернорясого знаешь? — нарушил молчание Мэн Жуй.
— Повелел звать себя «Господин Хуа». Настоящего имени мы не знаем, — ответил Яогуан.
— И место он указывал здесь, в этой норе? — уточнил Мэн Жуй.
Яогуан отвёл взгляд в сторону, за плечо Мэн Жуя:
— Да. Прямо внутри.
Проём был узок и холоден. Мэн Жуй наклонился, заглядывая внутрь… И в ту же секунду за его спиной блеснул клинок, острый кинжал метнулся прямо в сердце.
