Ли Сы медленно произнёс:
— Я почти всё сказал. Вышитые носки носят только женщины. А женщина на корабле, кроме тебя, Сюэ-эр, была только одна. Су Цинь.
Переодетый “Сяо Чуань” кивнул:
— Да. Я Су Цинь.
Цзинь Сюэ-эр уставилась в лицо, постепенно превращавшееся в Су Цинь:
— Зачем ты притворялась Сяо Чуанем? Почему убила его? Зачем убила Шаня и Цзи Мина?
— Тогда уж и я спрошу: а зачем ты притворялась одержимой Хуэйлин? Мы обе просто хотели упростить путь.
Теперь это была не маска Сяо Чуаня, это была Су Цинь.
— А что до причин убийств, спрашивай сыщика Ли.
Ли Сы тяжело выдохнул:
— Думаю, это связано с происхождением Су Цинь. Хотя все считали, что она происходит из рода ледяных людей, никто никогда не видел её родных и никто не знал её истинного прошлого.
— В проходе переборки я увидел не только узорчатые носки, но и то, что над лодыжкой у Су Цинь есть родимое пятно: красная лотосовая метка величиной с большой палец.
— Превосходное зрение. Снимаю шляпу, — признала Су Цинь.
У Цзинь Сюэ-эр задрожали губы:
— Когда мы с сестрой родились… у нас обеих на левой ноге была лотосовая родинка… Неужели ты моя сестра?
Су Цинь молчала долго, затем кивнула:
— Да. Столько лет прошло, но некоторые вещи не исчезают. Их невозможно забыть.
— Сестра! Это правда ты? Но ведь… ведь ты умерла! — Цзинь Сюэ-эр заплакала, не веря своим глазам.
— Умерла… можно и так сказать.
Су Цинь сорвала с лица идеальную маску Сяо Чуаня. Под ней была её собственная кожа, но она не остановилась. Она медленно, тихо потянула дальше и с хрустом сорвала крупные куски собственной плоти.
Перед Цзинь Сюэ-эр предстало лицо, от которого осталось лишь несколько лоскутов кожи; всё остальное впалые, перекошенные, уродливые мясистые раны.
Су Цинь горько улыбнулась:
— В тот миг, когда я впервые увидела своё лицо… я умерла.
— Почему… почему твоё лицо… — дрожащим шёпотом спросила Цзинь Сюэ-эр.
— Почему? — Су Цинь рассмеялась, смех рвался из груди, будто резал горло ножом. — Из-за тебя, моя дорогая сестрёнка».
— Из-за меня?.. — Цзинь Сюэ-эр побелела.
— Моё изуродованное лицо это подарок от тебя. — Су Цинь заговорила тихо, но каждое слово било как молот, — Когда нам было по пять, мать должна была выбрать, кого лечить. Тебя или меня. Ты была удачливой, выбрали тебя. Ты вернулась здоровой… А я в ту ночь, на грани смерти выглядела так страшно, что мать боялась, что ты испугаешься или почувствуешь вину. Поэтому она, не дождавшись моего последней вздоха, вынесла меня… и захоронила живьём в дикой пустоши.
Цзинь Сюэ-эр зашаталась, но Су Цинь продолжала, лицо её искажало отчаяние, уродство, боль:
— В кромешной тьме, замотанная в соломенный мат, я кричала: “Мама”… Но никто не отвечал. Только ледяной мрак. Я изо всех сил разорвала солому, пролезла наружу…
И в этот момент мимо проходила стая волков. Они набросились на меня, маленького, беззащитного ребёнка. Ту боль… когда волк рвал моё лицо зубами, как будто ножом срезал слой за слоем… Я буду помнить всю жизнь.
Она подняла уродливое, изломанное, кровавое лицо:
— На рассвете я очнулась в луже крови. И было чувство счастья, что я не умерла.
Но когда я у реки увидела ЭТО лицо… Я пожалела, что выжила. Лучше бы волки тогда съели меня полностью. А так я жила, но словно в аду.
Её глаза сверкнули красным:
— Знаешь ли ты, как сильно я ненавидела? Почему из нас двоих выжила именно ты?
Почему ты забрала у меня мать? Почему забрала мою жизнь?
Су Цинь улыбнулась страшной, разрывающей душу улыбкой:
— Поэтому, как ты хотела отомстить, так и я хочу отомстить. Мой главный враг это ты.
Цзинь Сюэ-эр стояла, будто оглушённая, и смотрела на свою сестру так, словно видела перед собой привидение.
