Цянь Фанпин тогда успешно одержала победу над Не Чэнъюанем с помощью этого трюка, так что, вероятно, она считала, что он сработает и теперь. Но времена изменились, сердца людей и обстоятельства были совершенно другими. Как могла прежняя тактика сработать снова? Когда Цянь Фанпин впервые появилась несколько лет назад, она и Не Чэнъюань столкнулись по поводу направления компании. Хотя в итоге она всегда уступала, сейчас ясно, что Не Чэнъюань отдалился. Тогда её публично хвалили, и эти голоса, возможно, только усилили его раздражение. Тогда он привлёк третью сторону, отчасти из-за оставшихся чувств, но без сомнения и для манипуляции ею. Он хотел сделать её одной из опций, чтобы поставить себя выше неё. Какая наивность. Но эти тёмные стороны человеческой натуры Цзян Юнь не понимала с самого начала. Бывало время, когда она тоже хотела спасти свой брак. Будь то ради любви, карьеры или Сигуан, развод не был лучшим выбором. Она открывала сердце Не Чэнъюаню, но, пока он заявлял о своей невиновности, его действия не знали сдержанности. Разве он не понимал, как много боли причиняет ей? Конечно понимал. Но был уверен, что она ничего не сможет сделать, убеждённый, что она не сможет отпустить и просто будет терпеть. Тогда все вокруг настаивали на терпении. Она понимала, что большинство из них желали ей добра, ведь развод означал бы передачу половины имущества и мужа другой женщине, сводя многолетний труд на нет. Но унижение было невыносимым. Она решительно подала на развод. Однако она никогда никому не признавалась, что в первые дни после развода жалела о нём. Двадцать лет совместной жизни — как могло не быть любви и зависимости? Словно часть её была оторвана. В те дни днём она держалась мужественно, но ночью, когда слёзы текли, даже сомневалась в себе, не слишком ли легко она сдалась? И всё же она прекрасно понимала: именно поэтому нужно было раз и навсегда разорвать все связи. Ради прошлых чувств или финансовой безопасности терпеть унижения значило бы лишь онемение души и искажение самой себя. В последние годы «Гуанъюй» достигла успеха почти случайно, тогда как показатели «Юаньчэн» рухнули из-за экономических перемен. Баланс сил между ней и Не Чэнъюанем резко изменился. Последние остатки обиды полностью растворились. Правда была такова: развод не означал сдачу всего прошлого. Эти переживания оставались исключительно её, а чьи потери будут тяжелее в будущем, зависело лишь от того, кто сегодня сильнее и успешнее. Пока она сильнее, сожаления останутся у Не Чэнъюаня. Дин Хун всё ещё не могла понять одну вещь: — Как бы ни были дороги импортные лекарства, Не Чэнъюань мог бы их позволить. С его связями достать лучшие медицинские ресурсы Пекина было бы легко. Как всё могло так испортиться? Если только… Дин Хун заподозрила, но не решалась произнести вслух. Она догадывалась, что Не Чэнъюань, вероятно, завёл новую связь. — А что ещё могло быть? — высказала свои мысли Ван Лиюнь. Цзян Юнь спокойно ответила: — Тогда, когда она преувеличивала мелкие недуги ради внимания, это было игриво. Теперь, когда она действительно больна, это просто обуза. Дин Хун и Ван Лиюнь на мгновение замерли, затем кивнули с пониманием. — Ты всегда всё видишь ясно, — отметила Дин Хун, похлопав её по плечу. Цзян Юнь улыбнулась: — Никто не рождается с этим знанием. Жизнь учит через опыт. — Он в последнее время не приставал к тебе с примирением? — спросила Дин Хун. — Это история давних лет. Мы не разговаривали больше полугода. Чем успешнее становится «Гуанъюй», тем меньше Не Чэнъюань тянется. Иногда мне это кажется почти забавным, как я могла не видеть этого в молодости? — С рыночной стоимостью твоей компании, сейчас превосходящей «Юаньчэн», Не Чэнъюань не осмелился бы появиться. Наверняка он тонет в сожалениях, за спиной становится посмешищем. Так ему и надо! — добавила Ван Лиюнь с едкой ноткой, словно вспоминая что-то. Цзян Юнь уловила намёк и взглянула на Дин Хун, которая едва заметно покачала головой, сигнализируя, что не в курсе. Цзян Юнь оставила это без комментариев. Ван Лиюнь не успокоилась: — На твоём месте я бы нашла себе молодого, обеспеченного партнёра. Тебе ещё даже не шестьдесят, кто-то из сорокалетних подошёл бы идеально. Если мужчины могут гоняться за молодостью, то и ты можешь! Цзян Юнь была удивлена, чувствуя, что Ван Лиюнь проецирует на неё свои желания: — Это не понадобится, — сдержанно ответила она. — Я не хочу нагружать дочь такими сложностями. Даже с брачным контрактом это принесло бы больше проблем, чем пользы. С карьерой, дочерью и даже зятем на подстраховке, зачем вносить хаос в жизнь? Ван Лиюнь посмотрела на неё с явным разочарованием, словно сокрушаясь о потерянном потенциале. Цзян Юнь сдержала смех. После ещё одной чашки чая она проверила время и встала: — Мне пора — сегодня вечером ужин. Чай и сплетни были приятны, но по мере того как машина уносила её к вечернему мероприятию, внутри поселилось беспокойство. Ин Цзе, которая ждала в машине, сразу заметила перемену: — Всё в порядке, госпожа Цзян? — мягко спросила она. Ин Цзе теперь была личным помощником Цзян Юнь, следуя за ней с первого дня работы в компании. За эти годы она изучила все нюансы и компании, и личной жизни Цзян Юнь. Сдержанная и хорошая подруга Сигуан, Цзян Юнь не избегала обсуждения деликатных тем с ней. Вздохнув, Цзян Юнь призналась: — Дело в отце Сигуан. Она поделилась слухами, которые только что услышала, и вздохнула: — Мне немного полегчало, услышав это, но… есть и чувство «вреда своему». Хотя выражение «вред своему» было не совсем точным, Цзян Юнь не могла ясно сформулировать свои сложные эмоции. Ин Цзе была ошеломлена и поспешила вставить: — Нет, нет, президент Цзян, «вред своему» здесь не уместен. Тогда они ни разу не считали нас своими. — К тому же, мы все ещё люди. Наши «свои» — это хорошие люди среди человечества. Нельзя питать мысли о жалости к ней. Сейчас есть популярное выражение: «Уважай выбор и судьбу других». У всего есть свои причины и последствия. Ин Цзе быстро и взволнованно выдала свои мысли, явно опасаясь, что Цзян Юнь может сделать ошибку. Забавно улыбнувшись, Цзян Юнь пояснила: — Я имела в виду совсем другое. Ладно, я не так выразилась. Она сделала паузу, а затем продолжила: — Я думала о том, что людям всегда нужно полагаться прежде всего на себя. Не возлагайте надежды всей жизни на других. Какая же нужна удача, чтобы ни разу не оступиться за всю жизнь? Ин Цзе кивнула: — Абсолютно верно. Зарабатывать свои деньги и тратить их — это так приятно, и при этом зарабатываешь уважение. Моя годовая зарплата теперь самая высокая во всей семье, чувствую, что мой статус дома вырос. Каждый раз, когда я возвращаюсь на Новый год, ощущаю себя маленькой луной среди звезд. — Почему «маленькой луной»? — любопытно спросила Цзян Юнь. Ин Цзе улыбнулась: — Ну, надо оставаться скромной и оставлять себе пространство для роста. Цзян Юнь рассмеялась от её ответа. Вскоре служебный автомобиль подъехал к месту назначения. У входа в роскошный отель уже ожидали несколько человек и сразу окружили Цзян Юнь, как только она вышла. Привыкшая к таким сценам, Цзян Юнь тепло и скромно приветствовала каждого с улыбкой. Вместе они вошли в отель. Роскошный вестибюль был украшен высоко висящими хрустальными люстрами, а мраморные полы блестели, словно зеркала. Возможно, из-за новостей о Не Чэнъюане, которые она услышала ранее, Цзян Юнь внезапно ощутила прилив воспоминаний о прошлом среди толпы. Раньше она была женой Не Чэнъюаня, часто сопровождала его на подобных мероприятиях. Хотя не была в центре внимания, её уважали и относились с почтением, она пользовалась определённым престижем. Когда-то она гордилась этим, чувствовала удовлетворение. Но теперь, стоя в центре сама, она поняла, что чувство достижений и удовлетворения, которое она испытывала тогда, не шло ни в какое сравнение с радостью от того, что ты — луна среди звезд, объект всеобщего внимания. Она была Цзян Юнь, главой «Гуанъюй». Когда-то довольствовалась второстепенной ролью, когда-то развелась в среднем возрасте, когда-то оказалась на дне, но всё это осталось в прошлом, и никому больше не было до этого дела. Потому что теперь она стояла на вершине — своей собственной вершине.
