— Сун Жоци… — голос его дрогнул. — Отчего ты так со мной?
Вопрос был задан с неподдельной искренностью, и я ответила ему столь же открыто. Однако я не стала рассказывать о своей прошлой жизни, а лишь упомянула, что видела однажды долгий и печальный сон.
В том сне моего деда обвинили в преступлении, которого он не совершал, а бабушка тяжело заболела и не могла подняться с постели. Во всей столице не нашлось ни одного лекаря, который бы взялся её вылечить.
И тогда я решила обратиться за помощью к своему суженому. Но он ответил мне:
— Жоци… времена изменились. Теперь я не могу позволить себе поддерживать какие-либо отношения с вашей семьёй.
Затем… принцесса лишь бросила на него взгляд — и в тот же миг в её сердце вспыхнуло чувство любви. Не медля ни мгновения, он поспешил расторгнуть наш союз.
Позже, в разрушенном храме, я играла на инструменте до крови, и мои пальцы были изрезаны струнами.
Ещё позже я попыталась подать жалобу во дворец, но тщетно. Меня выставили на всеобщее обозрение, проведя через весь город.
А ещё позже я умерла. Печально, глупо и безмолвно. В том же храме, где я терпела страдания.
А в поместье Пэй тем временем… зажглись огни, были развешены фонари.
Пэй Шу сочетался браком с принцессой.
Моя жизнь стала его свадебным даром для неё.
Пэй Шу был поражён и наконец произнёс:
— Это… был всего лишь твой сон.
Я улыбнулась:
— А то, что Девятая принцесса полюбила вас с первого взгляда — это мне тоже приснилось?
В узких переулках, в чайных домиках и за прилавками торговцев разносились слухи о происшествии, взволновавшем всех жителей города.
У реки Байши принцесса, дочь императора, упала с лодки, и отважный юноша из семьи Пэй спас её.
С тех пор дворцовые экипажи стали часто останавливаться у дома Пэев. Официально говорили, что Девятая принцесса навещала сестёр из этого дома, чтобы полюбоваться цветами.
Однако на самом деле… она приходила не ради цветов. И не ради девушек.
— Молодой господин Пэй, — произнесла я спокойным тоном, — возможно, вы мечтаете о том, чтобы у вас были две небесные сестры — Эхуан и Нюйин[1], по правую и левую руку. Однако я не могу быть частью вашей игры. И никогда не стану ею.
Лицо Пэй Шу побледнело до мраморной белизны. Он схватил меня за руку, пытаясь объяснить:
— Это не так… Жоци, послушай меня…
Однако, когда нефритовый браслет распался, один из осколков оставил на моём запястье глубокую рану. Теперь он словно тянул меня за эту руку, и боль была столь невыносима, что у меня потемнело в глазах.
Я едва сдержала крик: «Оставьте меня в покое!»
В этот момент за моей спиной раздался глухой, резкий звук, похожий на удар стали о камень. Высокая, прямая фигура выступила из тени и с силой отбросила Пэй Шу в сторону.
Гу Цзюань встал передо мной, заслонив своим телом, и, глядя на Пэй Шу сверху вниз, холодно произнёс:
— Госпожа Сун велела вам уйти. Вы не слышали?
Пэй Шу ушёл, словно человек, утративший душу. Пошатываясь, он удалился, не оглядываясь.
Я торопливо вытерла слёзы и с кривой улыбкой спросила:
— Должно быть, я выгляжу довольно жалко, не так ли?..
В этот момент я услышала его голос:
— Госпожа Сун всегда была искренней в своих чувствах. Это большая редкость. Это проявление храбрости.
И не ты, а он был недостоин.
Он осторожно взял меня за запястье. Рану, которую Пэй Шу даже не заметил, он увидел сразу.
Гу Цзюань достал носовой платок, бережно вытер запёкшуюся кровь и аккуратно перевязал руку.
Затем, не произнеся ни слова, он разжал мои пальцы и высыпал осколки разбитого нефрита на землю.
— Если что-то сломалось, то это уже не нужно, — тихо произнёс он.
В следующий момент он вложил в мою ладонь другой браслет, выполненный из белоснежного, как молоко, нефрита.
Он был тёплым и гладким, словно несказанное обещание.
[1] Эхуан (娥皇) и Нюйин (女英) — в китайской мифологии сестры, дочери императора Яо. Обе были выданы замуж за императора Шунь. После его смерти они долго горевали, и по преданию, их слёзы оросили бамбук, отчего на стеблях появились узоры — так возник миф о плакучем бамбуке (湘妃竹). В литературе Эхуан и Нюйин часто символизируют идеал преданной и утончённой женственности.
