— В прошлом месяце торговое судно «Фэнъюань» в проливе Ингэ наткнулось на пиратов. Те захватили пять сотен заказанных по высокой цене речных кривых сабель, да и сам корабль пробили, едва живым довёл его капитан до гавани. И вот каким чудом у вас на складе в тот же срок нашлись точно такие же пятьсот клинков. Недостача покрыта, а выгода получилась немалая, — из-под серого покрывала раздался ясный и насмешливый голос юноши. — Со времён «Смуты Паньсяо» все лавки и склады купеческого союза Чжао в порту Биболу под нашим присмотром. Пусть официально об этом и не говорят, но уж два года все из нашего ремесла признают это. На море мы, конечно, не властны, зато возместить убытки всегда можем.
Стол затрясся, жалобно скрипя. Торговец из Чжуньяня, уставившись на юношу, покрывался потом. Жилы на его лбу вздулись, но слова застряли в горле.
Юноша взмахнул рукой и окликнул служку. Тот, опытный и догадливый, заранее прислушивался к их разговору, чуя неладное. Стоило юноше подать знак, как он уже с улыбкой подскочил. Без лишних объяснений юноша протянул ему золотую монету:
— Счёт оплати.
Служка растерялся и замахал руками, отодвигая монету:
— Господин, да этой суммы на семнадцать-восемнадцать бочонков вина хватит! А вы выпили всего две чаши, не нужно столь много.
Юноша перехватил его ладонь, вложил монету и аккуратно сложил пальцы:
— Не много, не много, бери.
Служка едва не заплакал, но понял, что спорить бессмысленно, а юноша легко поднялся, поправил на голове покрывало и двинулся к выходу.
В этот миг человек из Чжуньяня, словно набрав в грудь воздуха, рявкнул, обращаясь в пустоту:
— А-Пэнь! Иди сюда!
Все в трактире вздрогнули и окинули взглядами зал, но никто не откликнулся. На миг воцарилась тишина, затем шум карт и шутовских песен вернулся. Однако уже через мгновение стало ясно, что А-Пэнь ждал за дверью.
В портовых городах на берегу Чуляо для куафу всегда строили особые двенадцатигранные шатры из бычьей кожи. В праздники там показывали представления, а в будни они служили местом их гулянок. В обычные городские трактиры их не пускали, причина — низкие двери, тесные залы, крохотные кружки и короткие лавки. Здесь было так же.
И всё же теперь кирпичная кладка у дверей зашевелилась, серый порошок посыпался струйками.
Юноша замер на месте. За спиной послышался презрительный смешок торговца.
Тонкие губы под покрывалом сжались в холодную линию, и он только чуть качнул головой.
Дрожь становилась сильнее, посуда подпрыгивала на столах, стены трещали и расходились, а в щели пробивался резкий уличный свет.
Юноша не отступил, а стоял неподвижно.
Наконец, половина стены рухнула наружу. На месте двери зияла рваная дыра, осыпались кирпичи и щепки. Солнечные лучи ворвались в пыль и разлетелись острыми полосами, будто сотни обнажённых клинков. Юноша стоял посреди пыльного марева и света, а ветер приподнял серое покрывало, открыв спокойное, тонкое лицо.
Он поднял голову и встретил взгляд громадного куафу, что заслонил проём. Юноше было семнадцать, ростом он уже выделялся среди сверстников, но рядом с каменной глыбой исполина казался тонкой тростью.
— А-Пэнь! Чего ждёшь? Схвати и раздави его! — взвизгнул торговец. — Хочешь остаться без платы?
Гигант почесал затылок и сипло откликнулся:
— Ох.
Он протянул свою великанскую ладонь с медным отблеском, к голове юноши.
Тот даже не шелохнулся. Шёлковое покрывало колыхалось на ветру.
Прежде чем торговец успел ухмыльнуться, его резко зашвырнули головой вверх, и холодный изогнутый клинок коснулся горла. Он судорожно скосил глаза и увидел, что держал нож светловолосый, крепкий мужчина. А матросы, что ещё недавно пили и смеялись, уже обнажили клинки и шагнули вперёд. Купца охватило отчаянное раскаяние.
Два года назад в порту Биболу объявились ночные налётчики в синих одеяниях. Все знали, что их нанял торговый союз Чжао с Восточного материка. Их было немного, где-то меньше тридцати. Они не стерегли склады, но действовали молниеносно. Стоило кому замыслить ограбление или убийство торговца, как эта шайка возникала тут же, защищая добычу и карая дерзнувших. Постепенно охотников рискнуть не осталось.
Биболу всегда был пристанью, где смешивались рыбы и драконы. Сюда стекались товары, оружие, люди, и город жил воровским дыханием. Богатства и алчность раздували его, как корень, переполненный соками, питая роскошное зло. Днём сонный приказчик мог оказаться пиратским агентом, воровка, скачущая по крышам, вечером превращалась в нарядную молодую соседку. Здесь воровство и обман не считались позором, позорным было лишь проиграть.
Сегодня торговец из Чжуньяня пришёл в трактир, чтобы нанять А-Пэня, самого могучего из гигантов. Он заплатил немалые деньги, заранее отправил людей разведать место и был уверен в успехе. Торговец рассчитывал, что даже если юный главарь ночных налётчиков явится один, его схватят, и шайка из двух десятков человек уже не станет угрозой. Однако вышло иначе.
