Но Мэн-жень, всё ещё сидя в повозке, скользнула глазами по дороге, откуда с минуты на минуту кто-то должен был появиться. Взгляд её оставался таким же ласковым, голос — мягким, как тёплый шелк:
— Не спешу я никуда. Так редко встретишь таких приятных собеседниц. Поболтать ещё чуть-чуть — какая в том беда? Скажи, сестрица Хэ, где твой дом? Я вот смотрю — тебе ведь, наверное, и двадцати ещё нет?
Сюэ`эр, как всегда, с готовностью и прямотой отозвалась:
— Сестрице Хэ ещё и восемнадцати нет!
Мудань тотчас резко дёрнула её за рукав. Сюэ`эр не понимала, что именно сказала не так, но по интонации уловила: ляпнула лишнее — и сразу замолкла, прикусив язык.
В глазах Мэн-жень промелькнула тень удовлетворения. Она вновь окинула Мудань взглядом с головы до ног — неторопливо, как с товаром на базаре, особенно задержавшись на её тонкой, почти детской талии. Губы её изогнулись в мягкой, почти приторной улыбке:
— Глядя на тебя, видно — любимая дочь в доме. Верно, ещё не обручена?
Если сначала Мудань просто чувствовала к этой женщине неприязнь, то теперь в ней вскипало откровенное отвращение. Улыбнувшись уголками губ — но в её глазах не дрогнуло ни капли тепла — она ровно произнесла:
— Давным-давно обручена.
Мэн-жень едва заметно сморщила брови. В её лице скользнуло выражение глубокой досады. Разочарование отразилось не только на ней — даже тётушка в сером, что до того не проронила ни слова, выглядела озадаченной и, как ни странно, огорчённой.
Мудань воспользовалась замешательством:
— Мы и впрямь больше не смеем задерживать госпожу. Позволите откланяться.
На этот раз Мэн-жень не стала настаивать. Безмолвно кивнув, она откинулась вглубь повозки, занавесь опустилась, и в следующее мгновение послышалась команда погонщика. Повозка тронулась с места и медленно покатилась прочь.
Мудань только тогда позволила себе облегчённо выдохнуть. Наклонившись к Сюэ`эр, тихо прошептала:
— Запомни. Больше ни имени, ни возраста, ни где мы живём — никому и ни при каких обстоятельствах.
Сюэ`эр слабо кивнула, будто поняла, а будто и нет, и, потянув Мудань за руку, тихонько прошептала:
— Сестрица Хэ, ты так хорошо ко мне… Я ведь чуть не втянула тебя в беду. Вначале мне и вправду было страшно, но как только ты появилась — страх куда-то ушёл. Твои серебряные браслеты… я, когда вернёмся, обязательно тебе возмещу.
Мудань протянула руку, на которой вновь поблёскивали её серебряные браслеты:
— Вот, гляди. Уже вернули. В столице таких, к кому лучше не лезть, куда ни плюнь — повсюду. Будь осторожнее впредь.
В столице, как ни будь дерзок, всегда найдётся кто-то более смелый. Пока ты не стал императором, всегда будут те, кто стоит выше тебя. Поэтому осторожность и умение адаптироваться — это не проявление слабости, а разумный подход, который поможет тебе не только в личных делах, но и в общении с окружающими.
Сюэ`эр удивлённо вскинула брови:
— А почему она тогда отдала тебе браслеты назад? Как думаешь, что вообще это было? Сначала грозная, как гроза: ругается, пугает, на колени требует. А потом — будто подменили: и разговоры завела, и подарки сунула, и чуть ли не в подруги лезет… Что она хочет на самом деле?
От этих слов в груди Мудань сразу тяжело шевельнулось — будто холодный камень лег на сердце. Она помедлила, потом сдержанно, с каким-то внутренним отвращением, произнесла:
— Может, сначала не знала, кто твой отец. А потом кто-то шепнул ей — и она пожалела, что перегнула. Вот и пошла в обход, пыталась загладить.
Сюэ`эр нахмурилась, упрямо покачала головой:
— Да вовсе нет! Тут точно что-то не так. Если бы она и вправду уважала моего отца, то не держала бы меня в том страхе так долго. Не стала бы нарочно унижать — хоть бы из расчёта.
Мудань только тихо вздохнула:
— Их мысли нам всё равно не разгадать. Зачем тратить силы? Лучше не гадать вовсе. Солнце уже высоко, пойдём. Надо двигаться дальше.
Обе уже взялись было за поводья и собирались вскочить в седло, как вдруг в стороне послышался топот копыт. Из бокового проезда показалась конная группа — более двух десятков всадников, несущихся в пыльном вихре. Увидев повозку Мэн-жень, они резко остановились. Пыль поднялась облаком позади, повиснув в неподвижном воздухе.
Мэн-жень выглянула из окна повозки, лицо её озарилось радостной, почти восторженной улыбкой.
Во главе отряда ехал молодой мужчина в светло-серой одежде с округлым воротом, затканной из тонкой ткани. На волосах — простой нефритовый зажим. Лицо его было холодно-сдержанным, и, не спеша, он подвёл коня ближе, держа в руке плеть. Голос его прозвучал холодно и недовольно:
— Я ведь сказал — выезжай пораньше. Что ты до сих пор здесь делаешь?
Мэн-жень с улыбкой склонилась к молодому мужчине, шепнула ему пару слов и незаметно кивнула в сторону Мудань и Сюэ`эр. Несколько человек тут же обернулись и начали с интересом разглядывать, кто же стоит поодаль.
Мудань инстинктивно опустила взгляд, слегка отвернулась, прикрывая лицо плечом, словно растворяясь в полутени под утренним солнцем. Сюэ`эр же, напротив, с живым любопытством распахнула глаза и прямо уставилась на всадника.
Тот лишь мельком взглянул в их сторону — увидел одну девицу с округлыми чертами лица, наивную и живую, другую — застенчивую, отвернувшуюся прочь. И, не придав значения, отмахнулся от интереса, будто смахнув с рукава пылинку. Затем негромко окликнул коренастого мужчину, и, когда тот подъехал, произнёс несколько тихих распоряжений.
Мужчина с округлым лицом вскоре подошёл к Мудань и Сюэ`эр, почтительно сложил руки в кулак и с серьёзным видом поклонился:
— От имени моего господина, наследника вана Нина, приношу извинения двум юным госпожам. Госпожа жень-цзюнь в неведении повела себя недостойно — прошу вас, из уважения к Его Высочеству, не держать на неё зла.
Он слегка повернулся к Сюэ`эр, и, понизив голос, добавил:
— Госпожа, когда будете дома, прошу не забыть передать хуан цзянцзюню, что Его Высочество ван Нин шлёт ему поклон.
Мудань, понимая, что более неучтиво было бы продолжать стоять спиной к посланцу, нехотя повернула лицо и, сдержанно вежливо, ответила поклоном.
Сюэ`эр же, напротив, вся словно засияла. Только что потухшее настроение, обида и смятение — всё исчезло без следа. Улыбнувшись радостно и уверенно, она сказала с лёгкой гордостью:
— Ничего страшного. Я непременно передам отцу приветствие Его Высочества.
В это время в повозке Мэн-жень жеманно теребила носовой платочек и, с игривой усмешкой, обратилась к вану Нину:
— Ваше Высочество, раба ваша поглядела на ту девушку по фамилии Хэ… До боли лицо знакомое. Не припомните ли, мы где-то с ней уже встречались?
Ван Нин с раздражённой складкой меж бровей обернулся, бросил на неё короткий, недовольный взгляд, а затем вновь посмотрел в сторону Мудань.
Его глаза сузились. Взгляд стал прицельным, цепким.
