Фаньли тут же собралась, вытянула шейку, лицо сделала серьёзным — видно, готовилась произнести что-то очень важное. Но тут вдруг раскатился голос Чжан Уланя, грянувший громом прямо за спиной:
— Ах ты проклятущая девчонка! Всё ещё тут слоняешься? Я ж тебе ещё в полдень велел домой возвращаться!
Фаньли оглянулась — и сердце её ухнуло вниз. Чжан Улань стоял посреди улицы: ворот халата распахнут и косо висел на груди, лицо чернее закопчённого котла, глаза сверкают словно медные колокола. Вид у него и впрямь грозный, что дух захватывает.
Фаньли дёрнулась, задрожала всем телом и, не думая о том, что конь ещё идёт шагом, ухватилась за луку седла и юркнула вниз, словно мышь со стола. Мудань едва успела резко натянуть поводья и протянуть руку, чтобы её подхватить:
— Осторожнее, не спеши!
Но едва девочка коснулась земли, как Чжан Улань стремительно приблизился к ней и, подобно ястребу, схватив за ворот, поднял в воздух. Фаньли, болтаясь в воздухе, отчаянно размахивала руками и сучила ногами.
— Сестрица Хэ! — выкрикнула она, глядя на Мудань, — спаси меня! Сегодня он меня точно прибьёт! Да ещё и без ужина оставит! — глаза её и вправду налились слезами, сделавшись красными, будто у заплаканного воробья.
Мудань, хоть и не очень-то верила в её страшилки, но вид у Чжан Уланя с болтающейся девчонкой был уж слишком суров — впрямь как орёл, поймавший птенца. Она поспешно вмешалась:
— Эй, эй, всё можно сказать по-хорошему, не пугайте ребёнка-то.
У Чжан Уланя от злости аж волосы затрепетали:
— Я её напугал?! Ты её вовсе не знаешь! Я за всю жизнь не встречал такой хитрой девчонки! Стоит мне хоть чуть ослабить хватку так она и бороду мне выдерет подчистую! — он потряс Фаньли в воздухе, как котёнка. — Она к тебе зачем опять прицепилась? Уж вижу я её повадки доброго тут не жди! Смотри, не дай ей одурачить тебя! Ах, лиходейка, с каждым днём всё бесстыжее становится!
Фаньли от испуга чуть не разрыдалась, но тут же заметила спасение начала отчаянно строить Мудань глазки, подмигивая, давая знак: “не выдавай меня, не говори!”
Выглядело это так смешно, что и Мудань, и Шу`эр не удержались от улыбки. Мудань нарочно, будто между делом, сказала:
— Да ничего особенного, просто прикидывала со мной, как бы дело какое затеять… да на барыш нажиться.
Фаньли закатила глаза и, обиженно надувшись, отвернулась в сторону, будто вся история её не касается.
Чжан Улань нахмурился, почесал затылок:
— Какое ещё дело? Какое богатство?
Мудань засмеялась:
— А слышала я, что на собрании пионов можно делать ставки. Вот и подумала — отчего бы мне не поставить на себя? Авось и разбогатею.
Чжан Улань опешил, а затем — шлёп! — залепил Фаньли ладонью по макушке:
— Добром бы занялась! Соплячка малая, а уже в башке одни кривые ухищрения! Хочешь стать заядлой картёжницей?!
Фаньли, потирая голову, дерзко огрызнулась:
— Ну и что?! Я ж не ворую, не граблю! Всё по доброй воле! — и, покосившись на Мудань, возмущённо выкрикнула: — Ты не хочешь так и молчи! Зачем меня выдавать?!
Не успела договорить, как снова получила звонкую затрещину. Чжан Улань, задыхаясь от злости и смеха, рявкнул:
— С тобой, что ли, заодно?! Я-то делаю, потому что выхода нет. А ты за что в это лезешь? Думаешь, так хорошего мужа себе сыщешь? Не я тебя “сдаю”, а я ж ради твоего же блага! Да кроме меня, никому до тебя дела нет!
Фаньли, всхлипнув, закричала в ответ:
— Да кто просил её обо мне заботиться?! Мне её помощь ни к чему!
Мудань, глядя на их перепалку, улыбнулась мягко:
— Ты ж сама этим занялась, так чего ж теперь боишься, что я скажу? Раз не воруешь и не грабишь, а люди сами согласны что тут страшного? Я всего лишь озвучила.
Фаньли, пойманная на слове, не нашлась что ответить. Уткнулась в грудь, губы надула, и пошла молча сердиться.
Чжан Улань, обернувшись к Мудань, усмехнулся:
— Ты не обращай на неё внимания.
Сказав это, подхватил Фаньли за шиворот и потащил прочь. Долго ещё Мудань и Шу`эр наблюдали, как маленькая упрямица то и дело дёргала Чжан Уланя за рукав, то пинала его по ноге. А он — сперва терпел, потом снова отвесил ей звонкую затрещину. Так и дошло дело до того, что девчонка наконец-то утихла.
Шу`эр хихикнула:
— И упрямства же в ней! Рабыня сперва думала, что Чжан Улань и впрямь до полусмерти её отколотит, а кто ж знал, что он так стерпит.
Мудань улыбнулась с лёгкой грустью:
— Не его прихоти это. Была бы иначе воспитана, заботилась бы лишь о том, чтобы сыта была да одета потеплее, а не хватала смелости с ним тягаться.
В тот день Гуйцзы домой так и не вернулся. Шестой брат тоже не явился — лишь прислал мальчишку с весточкой: мол, встретил давнего знакомца по торговым делам, надобно переговорить, а к закрытию ворот уж никак не поспеет.
Мудань не стала тревожить госпожу Цэнь, ни словом не обмолвилась, а сама ушла с головой в дела.
На следующий день, ближе к полудню, Гуйцзы наконец вернулся.
Он, всё ещё запыхавшись, поклонился и доложил:
— В ту дверь всё без конца входили люди. Я не раз пытался проскользнуть, да ни разу не вышло. Сказывают, туда ходят только сынки богатых домов да отпрыски чиновничьих семей, и то тайком от старших. Без проводника туда ни за что не попасть. Внутри не только петушиные бои устраивают там и всякий иной азарт, и ставки кладут какие угодно. Но в большинстве своём великие суммы: проиграешь и счёта не отвертишь, не слиняешь.
Он перевёл дух и продолжил, понизив голос:
— Сегодня лишь под утро увидел я, как господин Люлян вышел наружу. Впрочем, не заметил при нём знакомых людей. Я ещё поспрашивал: говорят, удача держится за него из десяти ставок девять его. Теперь в его руках, поди, уже несколько десятков тысяч монет, да ещё ткани, да серебро, да золотая посуда. Только за вчерашний день, от полудня и до ночи, он, верно, выручил тысяч десять.
— Ты уверен, что всё верно? Где он держит все эти деньги? — Мудань судорожно втянула воздух. Сердце её похолодело: Люлян вовсе не был каким-то гением игры. Чем дальше, тем явственнее проступал облик страшной западни. Хоть в лавке и порядок строгий, и законы запрещают азарт, но если кто вознамерится обмануть, кто удержит? Надо рубить узел вовремя, пока ещё можно, а не ждать, пока вихрь захлестнёт всю семью.
Гуйцзы, выпрямившись, произнёс с твёрдостью:
— Совершенная правда. Ошибки быть не может. Все деньги он там же и оставляет, и ещё пускает их в оборот, прямо на месте, будто кладёт на хранение под рост. Я только что вновь заглядывал к Чжан Уланю, просил его разведать и вестям этим полная уверенность. Но то место ведь не его владение, легко он туда руку протянуть не может.
— Следуй за мной, — резко оборвала Мудань.
Она поспешно поднялась и повела Гуйцзы к госпоже Цэнь. Услышав рассказ, та была поражена не меньше.
Мудань тихо, но отчётливо изложила свои мысли. Госпожа Цэнь, нахмурившись, погрузилась в раздумье. Немного помолчав, она наконец медленно кивнула:
— Пусть будет так, как ты говоришь. Действовать надо немедля.
