Госпожа Ван внимательно окинула её взглядом.
О красоте лица говорить было излишне глаза и так всё видели. Девушка была высокая и тонкая, и всё же там, где подобало быть округлости, она была в меру пышна. На ней был короткий розовый жакетик в тонких переливах, а к нему юбка из восьми полотнищ лёгкой ло, цвета молодой примулы, расшитая крошечными цветочками. Причёска не следовала вычурным новомодным манерам: волосы собраны высоко, но без чрезмерности, и голову не оттягивал целый лес заколок и шпилек.
В выражении лица сквозила лёгкая растерянность, и всё же шаг её был ровен, дыхание спокойное. Взгляд не метался, не прятался; напротив, в глазах отражалось тихое тепло, мягкость и тень стыдливости. Улыбнувшись, она почтительно сделала поклон лёгкий, безупречно выверенный, столь красивый и правильный, что придраться было решительно не к чему. В целом же облик её был таким, что невольно рождал в сердце расположение.
Госпожа Ван невольно вздохнула и, поднявшись, протянула руку, чтобы помочь Мудань встать:
— Слышать о тебе не то, что увидеть собственными глазами. Наконец-то мы встретились.
Мудань хотела было сказать пару любезных фраз, но, когда дело дошло до слов, вдруг обнаружила, что язык словно стал неуклюжим. Ничего подходящего в голову не приходило, и она лишь сдержанно улыбнулась:
— Только что я играла в снегу с племянниками во дворе, потому одежда оказалась в беспорядке. Услышав о приходе гостей, поспешила переодеться, а потому задержалась. Прошу госпожу не вменять мне это в вину.
Едва слова сорвались с уст, как тётушка Линь украдкой подмигнула ей, явно тревожась: а вдруг госпожа Ван предпочитает серьёзных и степенных девушек? И если услышит, что Мудань резвилась вместе с детьми в снегу, то невзлюбит её?
Мудань вздохнула про себя. Но ведь слова уже произнесены что теперь поделаешь? И как иначе объяснить опоздание?
Неожиданно госпожа Ван сдержанно произнесла:
— В столице снег совсем иной, чем в Духу-фу Аньси. Там он куда щедрее и обильнее. Но, в сущности, и здесь, и там есть своя прелесть. Я вот уже много лет не видела такого снега.
Тут поспешно вмешалась госпожа Цэнь:
— Госпожа, вы, должно быть, совсем недавно прибыли в столицу? В такую пору дорога, наверное, была крайне утомительной.
Госпожа Ван с улыбкой тепло откликнулась:
— Так и есть. Вчера лишь к сумеркам удалось втиснуться в городские ворота. Повозку и немалую часть поклажи пришлось бросить по дороге, боюсь, доберётся она только дня через два.
Тысячи ли пути, встречный ветер и метель, а она всё же поспешила сюда и уже на следующее утро явилась навестить Мудань очевидно, забота о браке была для неё делом насущным. Вероятнее всего, госпожа Ван хотела поговорить с девушкой наедине.
Госпожа Цэнь, сдерживая улыбку, пригласила:
— Редкая удача, что вы удостоили наш скромный дом своим визитом. Останьтесь же к нам на обед.
Госпожа Ван почтительно склонилась в благодарственном поклоне. Госпожа Цэнь же извинилась и поспешила сама распорядиться о приготовлении трапезы, на прощание строго наказав Мудань:
— Дань`эр, побудь с госпожой, составь ей достойное общество.
Как только госпожа Цэнь с домочадцами вышли, госпожа Ван переменила выражение лица, сбросив мягкую улыбку.
— Дань`эр, — негромко произнесла она, — не сочтёшь ли за труд пройтись со мной в саду?
— Госпожа, прошу, — без тени колебаний ответила Мудань и шагнула рядом.
Госпожа Ван остановилась у неё плечом к плечу, подняла взгляд и пронзительно всмотрелась в её лицо. Голос её прозвучал ровно, почти холодно:
— Не буду скрывать, я пришла сюда сегодня лишь для того, чтобы увидеть тебя. Любая мать, узнав, что её сын нашёл себе девушку, будет рада, но всё же будет беспокоиться: а вдруг эта девушка не подходит ему? Поэтому я решила сама тебя проверить.
Её глаза были столь остры, что казалось в них не таилось ни капли расположения, одно лишь испытание и строгая неприязнь.
Мудань невольно вздрогнула, сердце её кольнула досада. Неужели и впрямь ей не суждено снискать милости свекрови? Пусть даже речь идёт о женщине легендарной судьбы? Нет! Она не позволит судьбе решать за себя. Испытание должно быть принято.
Опустив ресницы, девушка смиренно и тихо произнесла:
— Что ж, вы посмотрели. Скажите теперь: каково ваше мнение обо мне?
Госпожа Ван сама удивилась. Скольким девушкам хватило бы духу в подобной ситуации? Когда будущая свекровь уже открыто показывает недовольство, большинство лишь молча глотают обиду, сдерживая слёзы. Но дочь рода Хэ повела себя иначе без кружев и жеманства, прямо спросила о её мнении.
Госпожа Ван ответила столь же прямо:
— Ты и сама видишь по моему лицу настроение у меня отвратительное.
Мудань подняла глаза и спокойно встретила её взгляд:
— А по какой причине? Вы не одобряете этот брак?
На её лице не отражалось ни обиды, ни раздражения; лишь тревога и лёгкая печаль омрачили взгляд. Но слабости и покорного страха в нём не было вовсе.
Госпожа Ван, намеренно испытывая её, произнесла:
— Верно. Ещё до того, как прийти сюда, я была крайне недовольна.
Она кивнула вперёд, давая знак двигаться дальше.
Мудань без слов повела её по садовой дорожке. Но, несмотря на холод и настороженность, не убрала руки, продолжая бережно поддерживать госпожу, и лишь когда они остановились на очищенном от снега месте, мягко отпустила её ладонь.
Госпожа Ван медленно продолжила:
— Ранее я получила письмо от сына. В нём он писал о тебе, и я осталась довольна. Я верила в его глаз и вкус. Но вчера ночью… кто-то сказал мне… — Она запнулась, не решаясь договорить. Ведь неспособность родить для любой женщины величайшая трагедия; лишь упоминание об этом способно ранить сердце и вызвать горькие слёзы.
Мудань стояла рядом, спокойная и прямая:
— Говорите, госпожа. У вас, несомненно, есть веские причины. Если это недоразумение я смогу объяснить. Если же нет по крайней мере узнаю, в чём камень преткновения, и тогда попробуем найти решение.
По рассказам Цзян Чанъяна и госпожи Бай она знала: госпожа Ван не из тех, кто станет цепляться к происхождению или положению. Значит, причина должна крыться в другом.
Она держалась стойко, даже с прохладной рассудительностью. Это невольно вызвало у госпожи Ван уважение.
— Сын искренне привязан к тебе, — тихо сказала она. — Думаю, ты сама это понимаешь. Но вот скажи: а что у тебя к нему в сердце? Каково твоё чувство к нему?
Мудань слегка растерялась, но тут же подняла голову, посмотрела прямо в глаза госпоже Ван и мягко улыбнулась:
— Он очень хорош. И я хочу всегда быть рядом с ним, оберегать его, разделять с ним и радость, и невзгоды.
