Она приблизилась, почти прикасаясь лицом к щеке Циюэ, и тихо сказала:
— Знаешь, если бы кто-нибудь в этом мире хотя бы чуть-чуть был похож на Цзямина… Я бы, может, и смогла полюбить. Но таких, как он, больше нет. Самый красивый. Самый чистый. Самый настоящий. У каждого из нас в жизни бывает только один такой человек.
— Аньшэн, ты пьяна. Тебе хватит. — Циюэ оттолкнула стакан, подала бармену знак, чтобы тот не наливал больше.
— Нет! Я хочу ещё. Только алкоголь греет меня по-настоящему! — крикнула Аньшэн и с силой уронила голову на стойку. — Забудь обо мне, Циюэ! Считай, что я умерла. Не надо больше думать обо мне, не вспоминай. Почему, почему я до сих пор вспоминаю тебя спустя столько лет? — закричала она. — Я не хочу больше думать! Я опять ухожу. Я устала. Мне не остановиться!
Циюэ, сдерживая слёзы, вытащила её из бара. На улице дул холодный ветер. Аньшэн опустилась на колени и начала судорожно блевать прямо на асфальт. Из-под куртки выскользнул тот самый нефритовый кулон на нитке, ставшей от времени серо-белой. Даже в душе она не снимала его и берегла как амулет.
В эту единственную ночь, что они провели вместе, Аньшэн уснула, мертво пьяная. Циюэ же лежала рядом, не смыкая глаз, не в силах заговорить. Она просто всматривалась в темноту. Они, как и раньше, спали бок о бок, но Аньшэн больше не прижималась к ней, не обнимала, не зарывалась лицом в её плечо, не клала руки и ноги поверх её тела, как делала в детстве.
Теперь она лишь сжалась в комок, как будто всё холодное пространство мира обрушилось ей на плечи.
«Шесть лет, — подумала Циюэ. — За шесть лет… Сколько раз, наверное, она вот так, одна, в темноте, обнимала только саму себя. Она больше не та девочка, которая могла рыдать у меня на груди».
С двадцати трёх до двадцати четырёх лет.
Циюэ окончила университет и устроилась работать в банк. Аньшэн уехала из Шанхая и снова пустилась в скитания на север.
Цзямин, окончив университет, остался в Сиане работать в сфере разработки.
— Цзямин, вернись, пожалуйста… — сказала Циюэ по телефону. — Мы должны пожениться. Уже пора.
— Почему ты не хочешь приехать в Пекин? — спросил он в ответ.
— Я просто хочу спокойной жизни. С тобой, с родителями, с братом. С тёплым домом, с работой, где всё стабильно. Я не хочу больше скитаться… — и в этот момент её голос дрогнул, и она разрыдалась прямо в трубку.
— Всё-всё, Циюэ, не плачь… — заспешил он растерянно, словно ребёнок.
— Ты же обещал мне, Цзямин… Обещал, что мы всегда будем вместе. Что никогда не расстанемся. Ты забыл?
— Нет… не забыл, — ответил он после паузы. — В следующем месяце я завершу проект и сразу вернусь домой.
— Спасибо, Цзямин. Я понимаю, что, возможно, это повлияет на твою карьеру… Но мы должны быть вместе. Жизнь обязательно даст нам что-то взамен. Поверь мне, Цзямин.
— Я верю тебе, Циюэ… — он помолчал, а потом добавил:
— Циюэ, ко мне приезжала Аньшэн.
— Как она?..
— Плохо. Очень худая. Бледная. Она была в Дуньхуане, проезжала через Сиань и заскочила ненадолго. Она сразу уехала.
— Ты не можешь… уговорить её вернуться домой?
— Не смогу, Циюэ. — Голос Цзямина вдруг потух. — Всё, мне пора. — Он положил трубку.
