Чжан Жуйпу стоял в коридоре и смотрел, как Чжан Хайянь уходит. Тот даже не оглянулся.
— Видишь? — тихо сказал он стоявшему рядом молодому человеку. — Когда этот парень что-то решает, его уже ничто не собьёт, ни чувства, ни страх. Редкий случай — и хладнокровен, и всё же с сердцем.
— Думаете, он честно поднимется на пароход и займётся расследованием? — спросил молодой человек.
— Сложно сказать, — ответил Чжан Жуйпу, взглянув на часы. — Его друг у нас. Люди с головой всегда решают проблемы практически. Он попытается спасти товарища, а не соблюдать правила сделки. Но пока его доставляют до причала, сбежать он не сможет.
— А если всё же? — осторожно заметил молодой человек. — Если он не вернётся, не найдёт ничего или вздумает вернуться обратно?
Чжан Жуйпу усмехнулся:
— По дороге ему всё разъяснят. Он поймёт, что выхода нет.
Повернувшись, он заметил на другом конце коридора Чжан Хайцзяо — девочку, глядевшую на них. Та не выглядела напуганной. После чумы, кажется, смерть уже перестала быть для неё чем-то нереальным.
Тем временем Чжан Хайянь шёл по уличному рынку, конвоируемый двумя людьми. В голове у него было ясно. Ему уже объяснили, что Хайся вывезут из малаккского отделения Южного архива, а следы полностью зачистят. Если он, взяв билет, вдруг решит сбежать с корабля и вернуться, то найдёт лишь пустой дом.
Чжан Хайянь прекрасно знал, насколько огромны каучуковые плантации в Пенанге. На самом пароходе тоже будут люди Чжан Жуйпу. Стоит ему не появиться на борту, как придёт телеграмма, и Хайся скормят дикарям, охотникам за головами.
Так что времени у него почти не было. На следующем перекрёстке можно будет что-то предпринять, убрать своих сопровождающих и попытаться вернуться. Но когда он уже почти дошёл до перекрёстка, один из его сопровождающих сказал негромко:
— Я знаю, о чём ты думаешь. Но к тому моменту, как ты сюда дойдёшь, их уже давно увезут. Сам садовник сейчас наблюдает за тобой. На этой улице у нас повсюду уши. Так что, будь добр, просто иди и занимайся делом.
Чжан Хайянь поправил фуражку, тяжело вздохнул… и почти сразу успокоился.
Он не был человеком, который застревает в сожалениях. Если путь был закрыт, он искал другой. Он всегда выбирал наиболее разумный вариант, даже если тот был ему не по душе. Чжан Хайся же был из тех, кто во всём искад правильность и порядок. Кто из них прав, сказать было невозможно, но теперь у Чжан Хайяня не оставалось ничего, кроме собственных решений.
— Если я погибну во время расследования, — спросил он, — вы отпустите Чжан Хайся?
Молодой человек промолчал.
Чжан Хайянь криво улыбнулся.
В этот момент на углу раздался шум. Оба сопровождающих напряглись и тут же придвинулись ближе, закрывая его с двух сторон. Чжан Хайянь нахмурился. Что-то было не так. Эти двое, тренированные бойцы, но сейчас они были напуганы. Почему?
Он обвёл улицу взглядом. Всё выглядело обычно. Но было чувство, будто тигр вышел из джунглей и смотрел прямо на тебя. Такое чувство хуже любой опасности. Однако вокруг не происходило ничего.
Тем временем Хэ Цзяньси, толкнув дверь, вылетел прямо на улицу, сбив нескольких прохожих и вызвав переполох. Он поднялся, отряхнулся, подобрал бухгалтерскую книгу и снова зашёл в лавку. Через минуту его снова вышвырнули наружу. Он упорно полез обратно, и опять получил по лицу. На этот раз уже кулаком.
Местные ругались по-малайски, он отвечал им по-английски. Те, кто знал, понимали, что Хэ Цзяньси пришёл за долгом. А те, кто не знал, решили, что застали любовника на месте преступления.
Хэ Цзяньси был бухгалтером в британском трактире на углу. Получить квалификацию бухгалтера при англичанах было почти невозможно, только шестнадцать лет назад в Малакке появился первый китайский специалист по счетам. Но ещё во времена Ост-Индской компании контрабандисты обучали местных вести тайные книги. Его учитель был одним из таких. Его повесили, а Хэ Цзяньси, будучи подростком, избежал наказания.
Контрабанда в те годы крутилась в основном вокруг нелегального алкоголя. И нынешний трактир торговал им же. Хэ Цзяньси знал своё дело — вести книги и выбивать долги. Некоторым контрабандным точкам задерживали товар на таможне, и те «забывали» платить. Но он умел добиваться своего. Он понимал, что для китайца в Малакке место есть только там, где нужна смекалка и где нельзя нанять белого бухгалтера. Но если бухгалтер умеет лишь считать деньги, а не возвращать их, то он просто фиксирует убытки. А значит, скоро и сам станет лишним.
Таков был Хэ Цзяньси — неубиваемый, как таракан, и такой же упрямый. Он шептал себе только одно: не отступать!
