Матрос выглядел крайне раздражённым. Когда на палубе было много пассажиров, дел хватало и без того, а тут ещё этот желтокожий человек, который успел заболеть через три секунды после посадки. Плохая примета. К тому же слухи о малаккской чуме ходили повсюду, и само слово «болезнь» внушало морякам особый страх.
Однако из-за недавнего вмешательства мистера Стивена, а также по правилам обслуживания пассажиров первого класса, матрос всё же поддержал пошатнувшегося Чжан Хайяня.
Именно этого эффекта он и добивался. До отплытия оставалось немного времени. Если действовать быстро, он мог бы успеть завершить расследование до того, как корабль выйдет в открытое море.
Хайся в руках Чжан Жуйпу. Это мучило его сильнее всего. Он понимал, что уехал из Малакки на несколько месяцев, чтобы потом вернуться и обменять «живой залог», но всё могло обернуться катастрофой.
Последний раз «Наньань» заходил в порт, когда отплывал из Сямэня во Францию, делая остановки в четырёх портах вдоль побережья Малакки.
Тогда с корабля сошли пассажиры, которые вскоре распространили заразу по всему побережью. Но, кроме Пенанга, остальные районы удалось удержать под контролем Чжан Жуйпу. На самом же корабле эпидемии не было, если бы кто-то заразился на борту, вспышка произошла бы уже давно.
Почему же «Наньань» повсюду разносил чуму, а сам оставался невредим?
Это могло означать лишь одно: тот, кто распространял болезнь, находился на самом корабле и владел способом управлять заражением.
Развитие событий могло быть только двух вариантов:
1. Люди заболевали ещё на корабле, но их болезнь удерживали под контролем, и только лишь после спуска на берег она проявлялась.
2. У распространителя была возможность заразить людей в момент их высадки, чтобы симптомы начались уже на суше.
Судя по тому, что вспышки происходили в разных деревнях, но все заболевшие были мелкими торговцами, жившими в дешёвых каютах, можно было сделать вывод, что человек, распространяющий чуму, скрывается в нижних трюмах, и это, вероятно, кто-то разговорчивый, легко сходящийся с людьми.
Даже если на таком корабле нет вспышки чумы, в нижних трюмах всё равно нередко случаются вспышки дизентерии или поноса. Поэтому корабельный врач регулярно выдаёт пассажирам таблетки и микстуры. Он вполне мог бы легко контролировать время проявления болезни. Кроме того, к судовому врачу относились с уважением, ему доверяли, с ним делились новостями и слухами, а значит, именно врач был первым подозреваемым. Вот почему Чжан Хайяню нужно было как можно скорее попасть в лазарет.
Но матрос не спешил вести его туда. Хайянь уже выложился на полную, изображая больного, пот на шее выступил настоящий, но матрос вдруг отвёл взгляд, и тогда Чжан Хайянь заметил, что к ним возвращается мистер Стивен.
Матрос сказал:
— Мистер Стивен, ваш друг плохо себя чувствует. Вы ведь врач… Отправим его к вам в каюту или в лазарет?
Мистер Стивен посмотрел на Чжан Хайяня с видом человека, который пожалел, что помог старушке перейти улицу, а теперь его в этом обвиняют. Он проверил зрачки, нащупал пульс и, нахмурившись, вздохнул:
— В мою каюту ведите.
Чжан Хайянь внутренне выругался: «Вот так сюрприз. Этот добродушный белый господин оказался врачом!»
Он хотел тут же вскочить и сказать, что уже здоров, но понял, что это выглядело бы слишком подозрительно. Поэтому решил, что пока они будут идти к каюте Стивена, он будет «постепенно поправляться», а как только сядет в кресло, окончательно «выздоровеет», поблагодарит и уйдёт.
Но едва они свернули за угол и вошли в каюту, как он был поражён.
Комната оказалась огромной — настоящий VIP среди VIP. Даже с балконом, через который лился солнечный свет. Всё было обставлено по-европейски, багаж уже доставили, сундуки распаковали, везде лежали стопки книг и кипы бумаг.
Чжан Хайянь, держась за грудь, опустился на зелёный бархатный диван. Пружины под ним скрипнули, и мягкость, обволокла его тело.
Он столько лет скитался по джунглям и морям, спал на ветвях и палубных досках, что уже и не помнил, когда в последний раз чувствовал, как пружины кровати играют под спиной. У него невольно сорвался тихий стон удовольствия.
Мистер Стивен отпустил матроса, и когда дверь за ним закрылась, Чжан Хайянь уже собрался переходить к «фазе выздоровления». Но мистер Стивен налил себе виски, отпил глоток и сказал без тени улыбки:
— Хватит притворяться. Твоё сердце с другой стороны. Ты ведь сам это знаешь, верно?
Хайянь замер. Посмотрел на свою руку и вдруг вспомнил. Да, у него действительно обратное расположение органов. На медосмотре ему об этом говорили, но он тогда не придал этому значения.
Почему?
Потому что у всех “их детей” сердце было повернуто наоборот. И, казалось, именно это делало их избранными.
— Зеркальное расположение сердца — это не болезнь, тебе не стоит бояться, — сказал Стивен. — Но вот скажи, чего ты на самом деле добиваешься, мой друг? Сначала я думал, ты просто бедно одет и потому вызываешь у людей презрение. Но теперь вижу, что ты поднялся на этот корабль с тайной целью.
Чжан Хайянь всё ещё держался за грудь и, осознав, что действительно приложил руку не к той стороне, тяжело вздохнул:
— Разучился я, чёрт побери… надо было изображать колики, а не сердечный приступ.
Он взглянул на господина Стивена и понял, что дело принимает скверный оборот. Если тот хоть что-то заподозрит, расследование усложнится вдвое.
Даже если бы иностранцы поверили, что он чиновник из Южного архива, расследующий вспышку чумы, одного упоминания о том, что переносчик заразы может быть на корабле, хватило бы, чтобы вызвать панику и сорвать всю операцию.
«Нужно придумать легенду… — лихорадочно соображал он. — На борт он попал законно, билет настоящий. Но зачем тогда притворялся больным? Есть!»
— Человек, которого я люблю, служит на этом корабле судовым врачом. Я хотел увидеть её, — сказал Чжан Хайянь, опустив глаза. — Простите, что доставил вам хлопоты. Повёл себя по-детски.
Доктор Стивен нахмурился:
— На торговых судах обычно бывает один-два терапевта, но на «Наньане» из-за малаккской чумы — три врача и четыре медбрата. Насколько мне известно, все они мужчины. Так что, твоя возлюбленная — мужчина?
«Вот чёрт, — подумал Хайянь. — Он всё знает, и совсем не тот, кого можно обвести вокруг пальца».
Он уже подыскивал новое объяснение, но Стивен опередил его:
— Хватит прикидываться. Ты здесь из-за меня, не так ли? Откуда ты узнал о нашем деле?
Чжан Хайянь растерялся.
«О чём он говорит? Что за “наше дело”?» — мысленно выругался он, глядя, как Стивен открывает сундук.
— Скажи цену, — тихо сказал тот, не оборачиваясь. — Сколько ты хочешь, чтобы сойти с корабля?
Чжан Хайянь попятился, ошарашенный.
«Что за благословение небес? — мелькнуло у него в голове. — Похоже, у этого корабля действительно есть свои тёмные тайны… А этот мистер Стивен явно прячет нечто серьёзное, раз решил, что я пришёл шпионить».
Не успел он открыл рот, чтобы как-то объясниться, как вдруг заметил, что движения рук доктора Стивена стали странными. И прежде чем он успел осознать, что происходит, Стивен резко развернулся — в руке у него блеснул револьвер.
Раздался выстрел! Пуля просвистела у самого уха Чжан Хайяня и вонзилась в спинку дивана, разметав пружины и набивку.
Доктор Стивен без колебаний сделал семь выстрелов один за другим так быстро, что звук слился в сплошной гром. Пули рвали красное дерево мебели, перья подушек, всё вокруг превратилось в облако щепок и пуха.
Рука у Стивена была удивительно твёрдой, такой скорострельности обычный человек не выдержал бы. Когда барабан щёлкнул пустыми каморами, он уже откинул его, и, пока гильзы сыпались на ковёр, начал вставлять новые патроны.
Чжан Хайянь хотел приблизиться, но не успел сделать и двух шагов, как грянул новый выстрел! Он снова уклонился. Теперь он понял, что перед ним профессионал, убийца, стрелок высшего класса.
Он перекатился по полу, избежал второй пули и, не раздумывая, выскочил на балкон. Через секунду он, скользнув вдоль борта, нырнул в море.
Стивен следом расстрелял оставшиеся патроны в тёмную воду, затем вернулся в каюту, поднял телефонную трубку и приказал:
— Сообщите мистеру Уорнеру. Объявить тревогу по всему судну. Человек спрыгнул с левого борта. Его нужно вернуть живым или мёртвым.
А тем временем Чжан Хайянь вынырнул, схватил рукой плавающую рядом фуражку и увидел, как на берегу полицейские уже садятся в шлюпку и гребут прямо к нему.
