Чжан Хайянь смотрел на Бай Юй. Её беспокойство о сестре было искренним, но обе эти девочки, судя по только что увиденному, были настоящими убийцами.
Чжан Хайянь никогда не относился мягче к тем, кто просто выглядел мило. И не верил в «маленькая, значит, не виновата».
В её тревожности, в этой детской мордашке, кто-то другой увидел бы нежность и жалость. Но в глазах Чжан Хайяня это была опущенная голова ядовитой змеи. Взгляд у него всё равно не отходил от её «семи цуней» — самой уязвимой точки.
— Твоя сестра в Сямэне. У нас, — без малейших колебаний соврал он. — Можешь не волноваться, к ней хорошо относятся. Но вы перебили наших людей… Если я сейчас не вернусь, она умрёт очень плохо.
— Откуда мне знать, что ты не врёшь? Скорее всего, Бай Чжу давно погибла в море. После побега с океанской баржи на спасательном плоту её шанс добраться до Сямэня был ничтожен.
— Ты должна мне верить. Потому что живым с «Наньаня» спустился только я. Никто другой не знает, куда она делась, — сказал Чжан Хайянь.
Бай Юй зло посмотрела на него:
— Я могу отпустить тебя. Только скажи, что нужно, чтобы ты вернул мне сестру.
— Ты предашь Мо Юньгао. Конца у тебя хорошего не будет, — сказал он.
Возраст мал, какая бы сила ни была, психика всё равно ещё слишком податлива.
— Он не узнает. Я скажу, что ты спрыгнул с поезда.
Чжан Хайянь усмехнулся. Посмотрел на тревожный звонок на стене:
— Если я не добьюсь своего, я отсюда не уйду.
Внутри у него мелькнула мысль: «Типичная красотка, которой можно забивать голову словами, пока она не перестанет думать. Те, кто привык просто убивать, хуже всего переносят настоящую психологическую нагрузку».
Живой враг всегда страшнее мёртвого. Бай Юй смотрела на него не мигая:
— И что тебе нужно?
— Координаты всех ваших групп в городах, — сказал он. — Если вы пустите чумную воду в городские источники, я гарантирую, что твоя сестра окажется среди мёртвых. Бай Юй, пойми, я сейчас делаю доброе дело. Я — хороший человек. Хорошие люди помогают сёстрам воссоединиться.
«А потом убивают обеих, — закончил он про себя. — Если вторая вообще жива».
Бай Юй некоторое время молчала, потом спросила:
— Ты действительно хочешь остановить эпидемию?
— Да.
— Наши люди идут в города с кувшинами «чумной воды». Они действуют автономно. Как только командир пришлёт телеграмму, на следующий день начинается работа.
— А если телеграмма не придёт?
— Тогда в полдень следующего понедельника всё начнётся одновременно. В Нанкине я сама буду вести группу, — сказала Бай Юй. — Но теперь уже точно не в следующий понедельник.
— Почему?
— Ты только что отдал в телеграфную комнату телеграмму о выпуске заразы.
— Что?! — Чжан Хайянь опешил.
— Это — код. Если командир дал его тебе, значит он хотел, чтобы ты сам его отправил. Он такой человек.
Чжан Хайянь рванулся к двери. Открыл, ветер хлестнул в лицо. Он шагнул в телеграфную, и увидел, как Чжан Хайци уже свернула телеграфисту шею.
— Ганьнян?! Ты чего тут?
— Мо Юньгао сбежал, — сказала Чжан Хайци.
Пока она преследовала его, змеи бросились на неё. Были слишком быстрые. К тому моменту, когда она отбилась, Мо Юньгао уже исчез. Первая её мысль была убрать телеграфиста.
Чжан Хайянь бросился к аппарату проверить, отправлена ли телеграмма. Телеграф был выключен. Он выдохнул. Чжан Хайци спросила, что случилось. Он коротко объяснил. Бай Юй стояла в другой секции вагона и смотрела на них из темноты. Чжан Хайци взглянула на девочку:
— Лучше убить. — сказала она.
Бай Юй мгновенно скрылась во тьме.
— Мне нужно ещё спросить у неё, — сказал Чжан Хайянь.
— Она мелкая мошенница, — сказала Чжан Хайци.
Чжан Хайянь удивился.
— Поверь мне. Женщина видит таких сразу. С ней говорить нечего.
Чжан Хайци схватила тело телеграфиста одной рукой и выбросила из поезда. Тут же послышались голоса часовых — Мо Юньгао поднял тревогу. Их внезапная атака провалилась.
— Держи три минуты, — сказала Чжан Хайци. Она села к телеграфу и стала отбивать телеграмму Чжан Цишаню.
Чжан Хайянь вышел и захлопнул дверь. Как только он поднял глаза, в соседнем вагоне вспыхнул свет, там стояли часовые, вооружённые «цветочками» — пистолетами Браунинг М1910. Маленькие, изящные, но убийственно мощные.
Он сразу пригнулся, по стене позади него уже прошли четыре–пять пуль. Он нырнул под вагон и с одного рывка сорвал соединительный замок. Два вагона начали расходиться. Медленно, но расходиться. Он свисал почти над шпалами. Один из часовых попытался перепрыгнуть на телеграфный вагон. Чжан Хайянь перехватил его за лодыжку, и тот рухнул под колёса. Хруст костей, превращённых в кашу, пробрал до дрожи. Остальные солдаты уже не рисковали прыгать. Они открыли огонь вниз. Чжан Хайянь переполз под вагон, где держали банки с «настойками» из Чжанцев. Руки болели, пальцы были сбиты и онемели. Один часовой высунулся и попытался стрелять сверху, но Чжан Хайянь метнул лезвие прямо ему в глазницу. Тот повис на сцепке, а Чжан Хайянь едва сам не сорвался.
Локомотив был на стороне настоечного вагона. Дистанция увеличивалась. Чжан Хайянь взобрался на крышу, разбежался и прыгнул на крышу телеграфного вагона… но перелёт вышел слишком большим. Он уже падал прямо под колёса, когда телеграфный вагон резко подался вперёд.
Из двери вылетела Чжан Хайци. В руках её был размотанный телеграфный провод. Она метнула его, как кнут. Чжан Хайянь схватил. Чжан Хайци прыгнула в сторону, они были на высоком деревянном мосту, под ними был озёрный плёс. Она резко дёрнула провод, стянула его к себе, и оба упали вниз, головой вперёд.
Наверху часовые палили по воде, но пистолеты были бессильны, пули теряли силу в воде почти сразу. Часовые кричали:
— Стоп поезд!
Чжан Хайянь и Чжан Хайци всплыли, развернулись и поплыли к берегу. Вода была их родной стихией, оба двигались быстро.
На берегу Чжан Хайянь спросил:
— Та девчонка меня обманывала?
— Да. У неё лицо, созданное для того, чтобы лгать с детства, — сказала Чжан Хайци и вытащила мокрые сигареты. — Она никогда бы не сказала правду. Ей нужна только информация о сестре.
— Хорошо, что я тоже мошенник. Что ты отправила Чжан Цишаню?
— Ничего. Подменила частоту телеграфа, — сказала Чжан Хайци и обернулась на поезд.
На поезде локомотив уже остановил обе секции. Мо Юньгао вошёл в телеграфный вагон и приказал часовому:
— Передай: обстоятельства изменились. Всем людям в городах пересмотреть сроки и методы.
Телеграфист отбил сообщение. В телеграфной Чжан Цишаня в его усадьбе переписывали приказ. Адъютант сказал:
— Подтверждён военный диапазон Мо Юньгао. Полный план. Все группы. Все маршруты.
Чжан Цзишань посмотрел на ленту:
— Передать: в Нанкин я не еду. Мы направляемся в Бэйхай. До рассвета завтра взять людей Мо Юньгао в Гуанчжоу, Чанше и Ухане. Пока мы идём к Бэйхаю, пустите слухи о распространении странной болезни.
