Все оставшееся время Правитель Хуайбэя тратил на игры. Ю Яотяо когда-то научила его играть в мобильные, других он не понимал и не любил.
Теперь он часами мог сидеть над “Сяосяо-лэ” и “Пузырьками”.
Ю Яотяо шутила: эти игры идеально соответствуют его уровню интеллекта. Ю Хуайи сварил для него отвар, укрепляющий лёгкие, и пришёл поговорить о постановке «Чжанцзыгоу». Но Правитель Хуайбэя решительно отказался — никаких обсуждений, никаких компромиссов. Он не будет ни играть Правителя Хуайбэя, ни выступать в роли Лю Ляня. Ю Хуайи тревожился. Когда он соглашался на «Чжанцзыгоу», он и не подумал, что тот может отказаться петь. Когда-то он прославился именно этой ролью, его Правитель Хуайбэя был непревзойдён, и после того в театральном мире никто больше не решался её исполнять. Месяц назад влиятельный человек обратился к нему с просьбой устроить для девяностолетней матери праздник и пригласить Правителя Хуайбэя исполнить «Чжанцзыгоу». Ю Хуайи сразу согласился и напрочь забыл, что тот поклялся больше никогда не петь эту пьесу. Теперь у Ю Хуайи от нервов появились волдыри на губах. Разговоры с Правителем Хуайбэя не дали ничего, и ему пришлось идти к заказчику просить разрешения заменить актёра.
Но секретарь того ответил:
«Матушка растрогана, что господин Хуайбэй снова выйдет на сцену.
Она уже всем друзьям рассказала, все ждут этого выступления».
В театре воцарилась странная тишина. Никто с Правителем Хуайбэя теперь почти не разговаривал, хотя и раньше он не пользовался любовью. Тем вечером мальчишка по прозвищу Сяо Ши принёс ему таз с горячей водой, присел рядом, подворачивая штанины господина, и, протянув чай, робко спросил:
— Господин, вы правда не будете петь «Чжанцзыгоу»?
— Не буду, — ответил тот, не задумываясь.
Он сказал это в тот же день, как переступил порог театра, и с тех пор не менял решения.
— Но, господин, — взмолился Сяо Ши, — спойте хоть разок. Секретарь же сказал прямо, если вы не выйдете на сцену, это будто пощёчина старушке.
Правитель Хуайбэя поднял глаза и холодно спросил:
— С каких это пор Я бью старушек по лицу?
— Все мастера велели не говорить вам, — уговаривал Сяо Ши, почти шёпотом. — Эта старушка — не простая. Её сын пригласил вас петь на её юбилее, а она уже всем в кругу любителей оперы рассказала, что именно Вы исполните «Чжанцзыгоу». Теперь вся публика ждёт этого дня, все хотят услышать вас! Если вы не выйдете на сцену… разве это не пощёчина старушке? А у таких людей лицо дороже жизни.
Он всё бубнил:
— Ну сами подумайте, господин, Цыси ведь тоже, когда с иностранцами воевала, вся надежда на их «боксёров» была. А вы теперь что скажете, что вы «не настоящий боец»?
Правитель Хуайбэя устал от его болтовни. Он вытер ноги, сунул их в туфли и ушёл в комнату, чтобы хоть немного отдохнуть. Сяо Ши, чуть не плача от досады, выплеснул воду из таза и вышел во двор. Во дворе сидели старшие ученики, ждали, что скажет мастер. Увидев мрачное лицо юноши, молча разошлись по своим комнатам.
Ю Яотяо в это время стояла на коленях, перебирая груды постельного белья. Рабочих рук не хватало, и в последние дни ей приходилось подолгу оставаться в цехе. Её мать умерла рано, и отец — Ю Хуайи — один тянул дом и стареющую, еле дышащую труппу. Училась Ю Яотяо посредственно, кое-как получила диплом колледжа, год помыкалась на низкооплачиваемых работах, а потом решила, что хватит, теперь она сама себе хозяйка. Раньше вся семья жила на доходы от материнской химчистки, которую та вела больше десяти лет. После её смерти лавку закрыли. Позапрошлым годом Ю Яотяо открыла дело заново, она ведь с детства помогала матери и знала всё о чистке и стирке. А в прошлом году даже расширилась: сняла на окраине небольшой ангар, купила оборудование и начала брать крупные заказы — бельё и текстиль из гостиниц.
Она была молода, да ещё и красива. Каждый раз, когда приезжала на старом фургончике договариваться о контракте, менеджеры отелей не решались ей отказать. Так, с помощью сарафанного радио, её имя разошлось по всему району, и бизнес стал идти в гору.
Ю Яотяо мешала моющее средство, когда в кармане завибрировал телефон. Она взглянула, но не ответила — закончит начатое, потом перезвонит. Однако звонивший оказался упрям: раз, другой… На третьем звонке она поняла, если звонят так настойчиво, значит, случилось что-то серьёзное.
В больницу она примчалась запыхавшись. Отец стоял у газона и весело болтал с каким-то мужчиной. Завидев дочь, тот радостно окликнул:
— Смотри, это моя дочка! Ну вылитая я, правда ведь?
— Да-да, — закивал виновник происшествия, — особенно брови — прямо ваши.
— А как же! — расплылся в улыбке Ю Хуайи. — Дочка ведь, конечно, на меня похожа!
— Пап, — Ю Яотяо тревожно оглядела его, — где ударился?
— Ерунда, — махнул рукой он. — Немного вывихнул запястье, врач уже вправил.
— Нет уж, — вмешался Сяо Ши, который был тут же. — Надо полное обследование! Шефа же электробайком сбили!
Виновником был обычный рабочий, на вид скромный, уставший человек. Услышав про «полное обследование», он занервничал. Ю Хуайи поспешил успокоить всех:
— Да что вы, пустяки! Я даже не упал, только рукой землю коснулся.
— Да, да! — закивал тот. — Я спешил внука из школы забрать, вот и задел нечаянно.
— Всё в порядке, идите домой, — великодушно махнул рукой Ю Хуайи.
— Простите ради бога, я переведу вам деньги за лекарства!
— Бросьте! — рассмеялся Ю Хуайи. — Подумаешь, сто юаней. Считайте, познакомились.
Тот низко поклонился и ушёл, а Ю Хуайи посмотрел на дочь и, пытаясь сгладить напряжение, пробормотал:
— Всем сейчас тяжело. Если бы там была крупная сумма, я бы, конечно, не отпустил.
— Да, только мы-то, конечно, лёгкой жизни ищем, — сухо ответила Ю Яотяо и, вздохнув, взяла отца под руку:
— Пошли, я отвезу тебя на обследование.
— Не нужно, — отмахнулся он. — Разве ты не знаешь, какое у меня здоровье?
Она не стала спорить, только кивнула на пузырь у его губы:
— Герпес выскочил?
— Погода сухая, вот и высыпало, — спокойно ответил он.
Ю Яотяо сунула руки в карманы и молча повела его к машине. Он заметил её взгляд и понял, что дочь уже всё знает. Улыбаясь неловко, признался:
— Это всё моя вина. Твой старший брат ещё утром сказал, что не будет петь «Чжанцзыгоу». А я не воспринял всерьёз. Кто ж думал, что он наотрез откажется?
— Он и правда не сможет, — спокойно сказала Ю Яотяо.
— Да я понял это, — вздохнул Ю Хуайи. — Пошёл к нему поговорить и сразу понял, что нет никакого шанса уговорить.
— И что теперь? — спросила она.
— Что делать… холодная закуска, — горько усмехнулся он. — Если артист сказал «нет», что я могу поделать? Думал, наш театр оживёт, а выходит, это были последние отблески.
Он помолчал, потом добавил, будто разговаривая сам с собой:
— Жаль, конечно. Как он поёт «Чжанцзыгоу», ни с чем не сравнить. Особенно когда играет старика в жёлтой маске — до мурашек. Слушал пару лет назад — всю ночь потом не мог уснуть. Всё в нём — Правитель Хуайбэя.
Имя будто создано для этой роли. И вот теперь — ни в какую. Почему?
