Ю Хуайи начал учиться оперному искусству в восемь лет, и вот уже больше полувека не расставался со сценой. Знакомые давно прозвали его «одержимым театром». Каким бы бедным ни было время, он ни разу не подумал сменить ремесло. Он прожил жизнь в песнях и ролях и теперь даже не знал, что еще умеет, кроме как петь.
Коллег, которых он мог бы искренне хвалить, было немного, Правитель Хуайбэя был одним из них. Тот, кого сам Небесный Дух благословил талантом и голосом. А что до самого Ю Хуайи, кроме почтенного возраста, в нем особых заслуг не было. Пел он ровно, но без огня.
Ю Яотяо обеими руками держала старую стиральную машину, упираясь коленом, чтобы не завалиться, и медленно, шаг за шагом, спускалась по лестнице. Неосторожно оступилась, и тело резко качнулось назад. Кто-то подхватил её под локоть. Правитель Хуайбэя бесстрастно принял у неё машину.
— Куда нести? — спросил он.
— К мусорным бакам внизу, — выдохнула Ю Яотяо, выпрямляясь и упирая руки в пояс.
Она тащила эту железяку с пятого этажа до третьего, а он — раз, и понёс, будто то была подушка. Вот она — мужская сила!
Ю Яотяо подхватила термос с лестницы и поднялась обратно. Она снимала крохотную однокомнатную квартиру в старом доме, в трёх минутах от прачечной.
В кухне стоял аромат куриного супа, она налила его в чашку, не дожидаясь ложки, взяла пальцами куриное крылышко и откусила прямо над паром.
Комнатка была маленькая, но уютная. Между гостиной и спальней легкая занавесь, пропускающая свет.
Ю Яотяо любила тесные помещения, в них была своя, особенная безопасность. Или, может быть, это просто красивое слово для бедности.
Правитель Хуайбэя осмотрелся. Присесть было буквально некуда.
Ю Яотяо, жуя куриную лапку, махнула рукой на заваленный диван:
— Скинь вещи туда, на кровать.
Он нахмурился. Никогда ещё он не видел такой хаотичной девичьей комнаты. Стоял, глядя на груды одежды, не зная, с чего начать. Потом покачал головой:
— Я не устал.
Ю Яотяо ловко подскочила, смахнула одежду с дивана на кровать одним движением локтей. Показала рукой:
— Садись, ваше величество.
— …
— Девице не пристало держать покои в таком беспорядке, — выговорил он, усевшись.
— Не начинай, — устало отмахнулась она.
Сухое бельё лежало, где попало, она не успела его убрать.
— Если бы ты предупредил заранее, я бы, может, и красную дорожку расстелила.
— Наставник велел отнести тебе куриный суп, — невозмутимо ответил он. — У Сяо Ши срочные дела, вот я и пришёл.
— Ты как добрался? — удивилась Ю Яотяо. — Отсюда до метро две пересадки.
— На автобусе.
— И как, дорога лёгкая была?
— Угу, — коротко буркнул он.
На самом деле он сел не на тот автобус и плутал по городу добрых полдня.
Ю Яотяо села рядом, прихлёбывая суп:
— Тут, кстати, есть тяньци — полезно для крови.
Правитель Хуайбэя не знал, что такое «тяньци», поэтому промолчал, глядя в телефон.
Он сосредоточенно выкладывал карты в игре.
— Эй, ты что творишь? — возмутилась она. — Он выкинул пару пятёрок, а ты — пару единиц?
Дай двенадцатки, слышишь? Вышиби у него козыри!
Он послушно выложил пару двенадцаток. «Землевладелец» ответил парой единиц, потом вывалил девять карт подряд, от шестерок до двенадцаток, и выиграл.
На экране вспыхнула надпись:
«Идиот! Зачем держал пару единиц до конца?!
Яотяо прыснула от смеха, а Правитель Хуайбэя молча смотрел на экран, сжимая губы.
— …
— Ни своего мнения, ни характера, — сказала Ю Яотяо, прихлёбывая куриный суп. — Надо было стоять на своём и выбрасывать пару единиц.
Правитель Хуайбэя отвернулся, делая вид, что не слышит.
Ю Яотяо осушила вторую миску, довольно откинулась на спинку дивана, громко икнула и, лениво взглянув на мужчину, который снова уткнулся в телефон с игрой «Пузырьковый дракон», спросила:
— Эй, послезавтра годовщина смерти твоего наставника. Ты пойдёшь?
— Нет.
— Серьёзно, — сказала она, щурясь, — мне до сих пор непонятно, почему после его смерти ты стал… бродягой? Ты ведь был звездой сцены, о тебе вся оперная труппа говорила.
— Сам не знаю, — спокойно ответил он.
— Как это — не знаешь? Ты ведь вселился в его тело, разве не чувствуешь, что с ним было?
Правитель Хуайбэя покачал головой.
— Когда я очнулся, лежал под мостом. Что с ним было до этого — мне неизвестно.
