Юноша, ловивший луну –  Эпилог · Актёры в пьесе. Часть 2

Время на прочтение: 3 минут(ы)

В тот же день после обеда Ю Яотяо отправилась к Старухе Юй. Та встретила её без удивления, словно всё уже знала заранее.

Ю Яотяо расспрашивала про травы, про Кровавую Луну, но Старуха Юй лишь взглянула на её лицо и неожиданно спросила:

— У тебя ведь ещё не начались месячные, да?

Ю Яотяо замерла, забыв, что хотела сказать.

— Подойди сюда, — велела Старуха Юй.

Когда девушка подошла, Старуха взяла её за запястье, нащупала пульс, потом велела внучке принести стакан кипячёной воды, и после короткой паузы заговорила спокойно:

— Старуха живёт тем, что людям гадает, фэншуй правит, да судьбу подсчитывает. Иногда угадывает, иногда врёт — как повезёт. А вот божеств звать или духов мерить — не моё это дело, сил таких у меня нет.

— Значит, история с Кровавой Луной — ложь? — Ю Яотяо давно уже это подозревала.

Старуха Юй долго и пристально смотрела на неё, потом, опираясь на трость, медленно прошла к дивану и села.

— Ты ему веришь? — спросила она вдруг.

— Верю?.. Кому? — Ю Яотяо растерялась.

— Веришь ли ты, что он — душа из прошлого, жившая тысячу лет назад?

Сердце Ю Яотяо бешено забилось.

— Ну? Веришь, девочка? — Старуха Юй посмотрела на неё с жалостью и теплом, которые словно пронзили изнутри.

— Тогда… кто он такой? — спросила Ю Яотяо, почти шёпотом.

— Глупая, — мягко сказала Старуха Юй. — Он есть он. Он и есть Правитель Хуайбэя. Разве ты сама этого не знала?

— В детдоме его звали Сяо Цинмин, — продолжила Старуха. — Думаю, его подкинули туда в день Праздника поминовения усопших, потому и имя такое. Потом приёмный отец решил, что имя неудачное, и сменил его на Чэнь Цинхэ. А ещё позже, когда он прославился благодаря постановке «Чжанцзыгоу», его начали звать Правителем Хуайбэя. 

Пятнадцать лет назад бесплодная супружеская пара усыновила маленького Цинмина. Но спустя несколько лет у них родились близнецы, и мальчика снова сдали в приют. Эта пара — сын и невестка Старухи Юй. Чувствуя вину, Старуха попросила знаменитого мастера пекинской оперы взять ребёнка в ученики.

— В ночь Кровавой Луны, — тихо сказала Старуха Юй, — бабка придёт и поможет ему заснуть. Он увидит то место, куда хочет попасть, и спокойно вернётся обратно.

Она замолчала на долгую минуту, потом добавила, словно говоря не Ю Яотяо, а самой себе:

— Все люди больны. Все мы — актёры в своей пьесе.

Слёзы защипали в глазах. Лишь спустя несколько мгновений Ю Яотяо смогла вымолвить:

— Он упал в обморок.

— Значит, устал, — ответила Старуха Юй.

— Этот ребёнок… — Старуха задумчиво посмотрела на остывший чай. — Он слишком глубоко вошёл в роль, вот и не хочет возвращаться.

Ю Яотяо не знала, куда идти. Она просто шла вдоль дороги, пока ноги не привели её в парк. Села на скамейку у детской площадки, положив руку на живот. В голове стоял гул, слова Старухи Юй никак не укладывались в ней.

— Мам, а почему тот дядя не работает? — спросила девочка, показывая на мужчину, скорчившегося в углу под навесом. — Бабушка говорит, такие люди не заслуживают жалости. У них же есть руки и ноги.

— Может, он потерял способность работать, — мягко ответила мать.

— Но ведь у него есть руки и ноги! — удивилась девочка.

— Бывает, болеют не руки и ноги, а сердце, — сказала мать. — Просто нам не видно.

— Наверное, он ел много сладкого и у него завелись червячки в сердце, как у меня в зубе, — девочка широко раскрыла рот, показывая.

Мать засмеялась, ущипнула её за нос:

— Вот потому-то тебе и надо чистить зубы и меньше есть конфет.

Девочка снова посмотрела на бездомного.

— Мам, он, наверное, очень голодный и ему холодно. Он такой жалкий.

— Ой, — вмешалась другая женщина, стоявшая рядом, — ты про этого-то? Да он чокнутый. Говорят, много лет назад у него ребёнка украли прямо здесь, и он с тех пор с ума сошёл. Приют увозил его, а он снова сбегал обратно. Никуда не уходит, живёт тут, как привидение. Я-то его жалею, но всё равно страшно. У нас ведь дети, а если у него приступ, вдруг бросится? Лучше я позвоню и пожалуюсь.

Она достала телефон и набрала номер.

— А он когда-нибудь кого-то трогал? — спросила первая мать.

— Раньше — нет, но кто знает, что будет потом? — твёрдо сказала вторая. — Лучше предвидеть беду, чем потом жалеть.

Первая женщина ничего не ответила. Девочка вдруг дёрнула её за рукав и прошептала:

— Мам, смотри, та красивая тётя плачет. Ей, наверное, очень больно.

Мать взглянула в ту сторону. На скамейке, уронив голову, сидела Ю Яотяо. Слёзы стекали по лицу, падали на снег, превращаясь в прозрачные бусины.

— Тсс… — мать тихо приложила палец к губам. — Нельзя мешать тёте. Пойдём.

Она взяла дочь за руку, и они ушли.

Небо было низкое, и снег ложился медленно и тихо.

Сегодня — Сяохань, Малый холод, первый зимний праздник после солнцестояния.

У него три приметы: первая — гуси летят на север; вторая — сороки начинают вить гнёзда; третья — фазан поёт, встречая весну.

Пройдут три срока — и снова три, и придёт весна.

Весна — это новый год,

Возрождение всего сущего.

Конец

Юноша, ловивший луну — Список глав