Наступил июль, школа ушла на каникулы.
Шу Лань, наконец, нашли. Полиция обнаружила её в съёмной квартире. Худющая, уставшая, как тень. Минус почти десять килограммов. Она не ожидала, что всё зайдёт так далеко. Поджог — это уже не подростковый срыв, это преступление.
Во время обыска в её сумке нашли пятьдесят тысяч юаней. Даже у следователей это вызвало удивление.
Шу Лань рыдала навзрыд и умоляла не лишать её свободы.
В тот день Шу Чжитун приехал в участок. С ним был и Шу Ян.
Мэн Тин не пошла. Она, стоя на балконе, собирала с сушилки бельё, вставая на цыпочки. Ткань, нагретая солнцем, приятно щекотала ладони.
Если сделала — отвечай.
Она подперла щёку рукой и уставилась на кактус. На его вершине распустился бледный, но удивительно красивый цветок. Хрупкий стебель, почти прозрачные лепестки.
Она не грустила и только иногда… вспоминала Цзян Жэня.
Во время подготовки иска против Шу Лань, Мэн Тин много читала. Она изучала уголовный кодекс. Согласно закону, поджог, совершённый несовершеннолетним старше шестнадцати лет, — уголовное преступление. От трёх до десяти лет, но возможны и смягчающие обстоятельства.
Она закрыла кодекс, вышла из библиотеки и села в автобус.
А в это время, на побережье города Х уже сиял новой жилой комплекс. На огромном LED-экране мелькали кадры: виллы, панорамные окна, берег моря. Люди на площади ахали, переговаривались, останавливались, фотографировали.
Проект принадлежал корпорации «Цзюньян».
Мэн Тин подняла голову и долго смотрела на экран.
«Я вырасту. И он не станет убийцей».
Если после экзаменов она сможет накопить, то поедет к нему. Даже если он не захочет её видеть.
В середине июля отцу повысили зарплату.
Впервые за долгое время над их семьёй, казалось, рассеялись тяжёлые облака. Средний оклад в городе тогда не превышал десяти тысяч в год, а Шу Чжитуну назначили двенадцать. В его взгляде появился живой, настоящий свет.
Жилищный вопрос тоже сдвинулся с мёртвой точки. Новый арендодатель, услышав об их беде, предложил квартиру:
— Просторная, хорошая, тихая. Но… говорят, будто в ней не всё чисто. Люди боятся, цена низкая. Выбор за вами.
Суеверия — вещь тонкая. Кто верит — обходит стороной. Кто нет — спокойно живёт.
Шу Чжитун не колебался. Он собрал детей и переехал в тот же день.
Квартира оказалась даже лучше, чем они ожидали.
Восьмой этаж. Светлая, с хорошим ремонтом, обставлена полностью. Одна из комнат была будто из сказки: нежные цвета, девичьи детали, мебель с резьбой.
Шу Ян прошёлся по квартире, остановился у окна и неожиданно усмехнулся:
— Странно… С таким светом и такие слухи?
Мэн Тин прошла в гостиную. Там был явно дорогой телевизор. Потом она зашла в свою комнату.
На стенах были нежно-розовые обои с изящным узором. В воздухе пахло свежим деревом. У окна стоял письменный стол, а на нём — стеклянный шар, внутри которого стояла миниатюрная принцесса.
Если нажать на кнопку в основании, миниатюрная принцесса начинала кружиться, и в стеклянном шаре шелестел волшебный снег.
Мэн Тин провела рукой по глазам, с усилием прогоняя подступившие слёзы. Как же сильно она ненавидела Цзян Жэня.
С приходом сентября и началом нового учебного года в городе Х чувствовалось дыхание осени.
Как говорится, одна капля — и сразу сквозняк.
Мэн Тин официально перешла в двенадцатый, выпускной класс.
Старшие классы — время особенное, почти нереальное. По стенам появились мотивационные плакаты, а в правом углу классной доски староста Гуань Сяоэ написала мелом:
«До Гаокао 278 дней».
С этого момента словно всё вокруг изменилось. Те, кто раньше еле успевали к звонку, теперь приходили в семь утра и повторяли материал.
Каждое утро звучал отрывок из «Ши цзин»1:
«Листья шелковицы ещё не опали, их цвет — как нефрит.
Сизый голубь, не тронь шелковицу.
Юная дева, не влюбляйся в юношу.
Парня можно вернуть.
А девушку — уже нет…»
Мэн Тин дочитала вслух и перелистнула страницу, переключившись на английскую лексику.
Первый класс собрал сильных учеников. Всем было трудно, но усидчивость и чёткий ритм делали своё дело.
Даже шумный Ли Илун, сжав губы, заметил:
— Цзян Жэнь и правда ушёл… А я-то думал, он интересовался нашим средним баллом. Жаль. Профтех потерял легенду.
— Не преувеличивай, — отозвался кто-то. — У него-то деньги есть. А ты без балла — никуда.
Смех и колкие поддразнивания немного разбавили напряжённую атмосферу.
- Щи Цзин (Shī Jīng, 诗经) — это древнейший сборник китайской поэзии, дошедший до наших дней. Он считается одним из канонов конфуцианской традиции и входит в «Пять классиков» (五经), которые легли в основу китайского образования и философии ↩︎
