Когда Мэн Тин прибыла в город Б, тот был укутан снегом. Зима здесь прямо настоящая: белые улицы, иней на оконных стёклах, морозный воздух с искрами.
На ней было белое зимнее платье и аккуратные сапожки. Она выглядела, как снежная фигурка: лёгкая и хрупкая, будто из фарфора.
Это было не просто приглашение на праздник, её привезли не за красивые глаза. Если ей оплатили дорогу, проживание, предложили гонорар, значит, ждут отдачи. Даже если её роль — это всего лишь быть украшением фона, она должна соответствовать.
Самое ироничное, что торжество проходило не в «её» жилом комплексе, а в другом проекте той же серии Лебединое шале.
Гао И был переведён в город Х, чтобы курировать продвижение жилого комплекса с виллами. Никто из руководства «Цзюньяна» тогда и имени Мэн Тин не знал. Однако стоило кому-то включить запись прошлогодней церемонии, и все взгляды невольно остановились на девушке, занявшей третье место. Она привлекала не движением, а самим присутствием. Даже просто стоя на месте, укутанная в белоснежное зимнее платье, Мэн Тин притягивала внимание сильнее любой рекламы. А когда она начинала танцевать, то казалось, что весь мир замирает. Её образ сливался с эстетикой бренда куда органичнее, чем образы десятков звезд.
Кампания по запуску Лебединого шале набирала обороты. На центральной площади комплекса, выложенной в форме раскрытого лотоса, установили каменную платформу. Именно там сейчас стояла Мэн Тин.
На ней белое, лёгкое, воздушное платье. Подол развевался от ветра, а открытые плечи подставлены снегу. Пушистые хлопья оседали на её волосах, на ткани. Было холодно, но она не дрожала. За её стойкость уже заплатили, и она стояла, ожидая сигнала к началу танца. Пускай для всех она лишь элемент постановки, но возвышенность площадки делала её центром взгляда. И чем дольше зрители смотрели, тем меньше могли оторваться.
Официальное открытие ещё не началось, но «молодой хозяин» уже прибыл.
Среди сотрудников прокатился шёпот:
— Скорей, растяните баннеры! Господин Цзян сам приехал! Если кто-то оплошает — пеняйте на себя…
Имя заставило Мэн Тин поднять глаза.
И в следующую секунду он действительно появился. Цзян Жэнь. В чёрном костюме, неторопливой походкой, окружённый сопровождающими. Рядом журчал фонтан в виде лебедя, который медленно вращался.
Он шёл неспешно. Его правая нога по-прежнему отдавала болью, но лицо не выдавало ни тени дискомфорта. Улыбка, спокойствие, уверенность — всё в нём говорило о том, каким будет он через десять лет, а именно жёстким и неотразимым бизнесменом.
Она в это время стояла в самом центре лотоса и смотрела на него через толпу, через расстояние, через всё.
Старшие сотрудники облегчённо улыбались.
«Господин Цзян оказался совсем не таким страшным… В этом году премии точно будут удвоены».
До тех пор, пока он не поднял глаза.
Улыбка исчезла. Лицо помрачнело.
— Кто, чёрт возьми, это придумал?
Замер один из руководителей:
— Ч-что?..
— Уберите её немедленно!
Голос Цзян Жэня был резким, как удар. Ни следа прежней сдержанности, ни капли терпения. В его глазах вспыхнул гнев, необузданный, как шторм. Он больше не походил на безупречного наследника корпорации, а скорее на разгневанного небожителя, готового стереть в порошок любого, кто осмелился перейти грань.
Все взглянули туда, куда смотрел он. На платформе стояла девушка. Тихо и неподвижно. В её облике — ни вызова, ни испуга. Только ясность и та самая красота, которую невозможно не заметить.
Но именно её взгляд — ясный, прямой, будто весенний лёд — встретился с его, наполненным бурей.
Кто-то из сотрудников бросился к платформе. Надо было немедленно её убрать.
Мэн Тин сразу всё поняла. Танца не будет.
