Мэн Тин, стараясь отогнать ужас, быстро вымыла волосы и закончила.
Когда-то ещё в средней школе Цзян Жэнь казался высоким, но теперь он стал ещё шире в плечах и крепче.
Оставленная им белая рубашка была мягкой и приятной на ощупь, но слегка просвечивала. Она решила не снимать нижнее бельё, аккуратно застегнула все пуговицы и только тогда тихо приоткрыла дверь.
Он стоял, облокотившись о стену, и, услышав скрип, повернул голову.
Чёрт.
Рубашка оказалась на ней слишком длинной. Она доходила почти до середины бёдер, превращаясь в некое подобие ночной рубашки.
Её щёки порозовели от горячего пара, будто лепестки весенней сакуры, а в глазах отражались и смущение, и невинность.
Она выглядела особенно хрупкой.
И в то же время в её фигуре всё было, как надо: изящные линии, тонкая талия, грудь, бёдра, стройные ноги, поблёскивающие в свете лампы.
Она подняла взгляд и несмело произнесла:
— Цзян Жэнь, мне кажется…
Он впервые не дал ей договорить. Цзян Жэнь резко развернулся, шагнул к ванной и с грохотом захлопнул за собой дверь.
Ночь выдалась по-летнему переменчивой. Ещё недавно тёплый ветер гулял по улицам, а теперь с небес хлынул дождь.
Мэн Тин осталась одна в комнате, и сердце её забилось вдвое быстрее.
— Цзян Жэнь… дождь начался… — пробормотала она.
Грянул гром.
Не выдержав, она подошла к двери ванной и прижалась лбом к прохладной поверхности.
— Цзян Жэнь… гроза…
Он стоял за дверью и слушал, как её дрожащий и срывающийся голос будто передавал не столько новости о погоде, сколько её внутреннее состояние. Как будто, проговаривая вслух, она старалась убедить саму себя, что всё под контролем.
Он слышал всё. Каждую нотку страха, каждый вдох, полуплач, сдерживаемый в горле.
Он знал, что пока комната пуста, она не уйдёт. Она будет ждать, стоять у двери, пока он не выйдет к ней.
Ветер за окном усиливался. Сквозняк холодным прикосновением касался её ног, но закрыть окно в гостиной она так и не решилась.
— Дождь не зальёт внутрь?.. — спросила она почти шёпотом.
Он был весь в себе, но её голос не мог не пронзить. Такой тихий, доверчивый, уязвимый.
— Угу… — отозвался он рассеянно, почти неосознанно.
— Цзян Жэнь, ты можешь поторопиться?.. Мне… страшно…
Шторы хлопали в такт ветру за окном. Несмотря на невысокий этаж в проёме проступали тени раскачивающихся деревьев.
Тишина комнаты, нарушаемая лишь звуком воды и скрипами, всё сильнее напоминала сцены из фильма. Люстра дрожала под ударами ветра, издавая негромкий хрустальный звон.
Мэн Тин, успевшая уже испугаться до истощения, снова оказалась на грани. И всё же она стояла, терпела и ждала, потому что он был её щитом. Тем единственным, кто мог заслонить её от любой тени.
Он и сам уже не знал, сколько времени провёл в душе. Наверняка больше часа.
Проклятая внутренняя тревога всё равно не… отпустила.
— Мэн Тин, — хрипло позвал он.
— Я здесь, — сразу отозвалась она.
Он тяжело дышал, будто после бега. Только спустя несколько минут напряжение в его взгляде немного рассеялось. Он прикусил губу, заставил себя сосредоточиться и за шесть минут наскоро ополоснул голову и тело.
Когда молодой человек вышел из ванной, первыми, что он увидел, были её затуманенные, испуганные глаза.
Мэн Тин стояла в полотенце, зябко сжавшись. Щёки её побелели, руки дрожали. Подняв голову, она посмотрела на него снизу вверх.
Цзян Жэнь заметил, как её губы стали совсем бледными. Он нахмурился и без слов подхватил её на руки.
— Почему не закрыла окно?
— Я же говорила… Оно не заперто… Я испугалась подойти, — её голос был слабым, будто порыв ветра мог его унести. Лицо её при этом побледнело, словно бумага. — А ты тогда ответил… «угу».
Он ничего не сказал.
Цзян Жэнь отнёс её в гостевую комнату и закутал в тёплое одеяло.
К счастью, стояло лето, и несмотря на дождь в комнате было душно, а не холодно.
Он принёс фен и стал сушить ей волосы.
