Двадцать минут — ни много ни мало.
Особенно если всё это время рядом с тобой стоит человек, заваливающий вопросами — один за другим — и ты даже не можешь прогнать его пинком под зад… Вот тогда это и правда превращается в вечность.
Грэйт краем глаза следил за дыханием ребёнка, другим краем — за священником, который жадно впитывал каждое его слово. Он объяснял уже почти по кругу, язык у него скоро должен был отвалиться — и тут вдруг раздался крик:
— Покраснело! Сильно покраснело!
Грэйт тут же метнулся к ребёнку. На левой руке — там, где была капля чистой воды — кожа оставалась бледной и ровной. А вот на правой — где была вода с вымоченной рыбой — расплылось красное пятно, внутри которого вздулась уртикария, а по краям расходились причудливые линии, похожие на лапки насекомого.
Покраснение с «ложными ножками», волдыри…
Нет сомнений: это аллергическая реакция — причём острая!
Впрочем, возможно, столь бурная реакция была вызвана тем, что раствор он сделал вообще без всякого разведения…
Грэйт слегка поёжился от мысли, но на лице осталась полная уверенность. Он хлопнул в ладоши:
— Подтверждено! Всё из-за трески!
— А дальше? — тут же спросил кто-то из толпы.
— Дальше… — он запнулся.
Диагноз установлен: острый отёк гортани, вызванный аллергией.
Что дальше? В обычной больнице он бы не задумываясь отдал бы команду:
Подкожная инъекция 0,1% раствора адреналина.
Полоскание раствором с адреналином и дексаметазоном.
Аэрозольная терапия с тем же составом, подключить небулайзер.
Но теперь… он оглянулся.
Где всё это? Где препараты? Где оборудование?
Ничего нет.
Ни ампулы адреналина, ни дексаметазона, ни даже нормального физиологического раствора.
Да он его тут только что на коленке сам на глаз мешал — о какой стерильности речь вообще может идти?..
Вот чёрт! Так жить нельзя!
К счастью, у Грэйта был запасной план. Сохраняя каменное лицо, он повернулся к хозяину фермы:
— Я видел в котле суп. Внутренности барана вы ещё не выбросили?
— Да есть! Есть! — обрадовался Эдмунд, хозяин фермы.
Слава богу, подумал Грэйт. А то пришлось бы договариваться о свежем забое. Он направился к кухне:
— Несите внутренности сюда!
К этому моменту его авторитет уже укрепился — стоило ему попросить, как тут же несколько человек бросились исполнять. Через пару минут перед ним стояла деревянная миска с парой ещё тёплых, кровоточащих кусков мяса.
Грэйт не раздумывая опустился на корточки и залез в миску обеими руками.
Священник, как обычно, не отставал:
— Эй, ты чего там ищешь?
— Один определённый орган.
— Какой?
Бледно-зелёный от запаха, но всё ещё жутко любопытный, священник тянул шею, чтобы заглянуть внутрь. Рыцарь Роман не выдержал и попытался вежливо вмешаться:
— Господин, не стоит…
— Да ладно тебе! — отмахнулся священник. В итоге только чудом не грохнулся с лавки, вдохнув слишком много. Всё лицо сморщилось. Но даже после этого он не отстал: — Так что же ты ищешь? Почки?
— Нет, — буркнул Грэйт, не отрываясь от миски. — Надпочечники.
— А, так ты про «овечьи почки»… — фыркнул священник.
Грэйт едва не оттолкнул его окровавленной рукой.
Слева раздалось угрожающее звяканье — Роман вытащил меч из ножен.
Грэйт сдержался. Стиснув зубы, он продолжил копаться.
Наконец он нашёл — сначала один, затем, через несколько минут — и второй. Маленькие, плотные, тёмные — именно то, что нужно.
Он вымыл их в воде, положил в чистую глиняную чашу, и под светом огня, с хирургической точностью стал отделять надпочечник от остатков ткани. Никакой химии, никакой синтетики — только тонкая работа руками, накопленный опыт и чистая решимость.
Я не за этим учился пятнадцать лет, чтобы работать голыми руками в сарае, в свете факела… но если это спасёт жизнь — пусть так.
Даже священник замер, наблюдая, как точно и деликатно он режет. Когда надпочечники были извлечены, Грэйт аккуратно раздавил их, разбавил водой и велел ребёнку прополоскать рот.
Минута. Две. Пять…
Отёк начал спадать.
— О! Сработало! Оно правда сработало! — воскликнул кто-то из толпы.
— Да… — выдохнул Грэйт, вытирая пот и глядя, как грудная клетка мальчика поднимается всё ровнее. — А теперь, господин священник… ваша очередь.
— С радостью! Смотрите и учитесь! — воскликнул Дональд, и с избыточным энтузиазмом вогнал в ладони белоснежное исцеляющее сияние.
Когда рана закрылась, священник выпрямился, отряхнулся, поправил рукава и с сияющей улыбкой снова протянул руку: — Здравствуйте, молодой целитель.
