Ся Цзинши пристально смотрел в лицо Фэн Сиян, словно пытался разглядеть в нём правду, удостовериться, что она не лжёт.
Под его взглядом девушка нервно теребила край рукава, дыхание сбивалось, но она всё же продолжала взволнованно и сбивчиво рассказывать всё, что услышала от Императора.
Она не сводила глаз с мужа, боясь увидеть хоть тень насмешки, презрения или недоверия.
Но в глазах Ся Цзинши отражалось лишь сосредоточенное раздумье.
Когда она закончила, он немного помолчал, потом коротко кивнул:
— Всё, что ты сказала, я проверю. Я немедленно прикажу людям заняться этим. Но до тех пор, пока всё не выяснится, никому, слышишь, никому ни слова.
Фэн Сиян энергично закивала, будто в этом простом движении заключался молчаливый обет.
Четверо солдат из элитной стражи Цзиньсю, грубо вырванные из сна, были связаны и втолкнуты в походный шатёр Фэн Суйгэ. Как только их бросили на землю, по лицам их пробежали пыль и пепел.
Холодный, пронзительный взгляд Фэн Суйгэ остановился на старшем из них.
Тот, будто предчувствуя беду, держался спокойнее остальных, не метался глазами, не дрожал, только смотрел прямо на своего судью.
— Простите, что потревожил ваш сон, — голос Фэн Суйгэ звучал почти насмешливо. — Ничего особенного не случилось, просто… попалось мне в руки кое-что любопытное. Хочу, чтобы вы помогли мне понять, откуда это взялось.
Он небрежно бросил на землю свёрнутый тонкий свиток бумаги.
— Кто из вас посмотрит первым?
Старший солдат мельком взглянул вниз и хмуро ответил:
— Не знаю, что это такое.
— Ах, вот как? Бумага у тебя под носом, а ты утверждаешь, что не знаешь, что это. — Фэн Суйгэ приподнял бровь. — Удивительное равнодушие… Настоящие воины Цзиньсю, не иначе.
Он чуть наклонил голову, улыбка стала опасной:
— Впрочем, я ведь добрый человек. Если скажете всё честно, расстанемся друзьями, вернётесь спать дальше. Но если продолжите юлить… не жалуйтесь потом, что я был слишком суров.
— Я хочу видеть принцессу! — выкрикнул старший, сжав зубы. — Даже если ты наследный принц, даже если ты сам государь Суша, ты не имеешь права допрашивать солдат Цзиньсю без приказа!
— Среди ночи орёшь, как душа в аду, — холодно бросил Фэн Суйгэ. — Хочешь видеть её? Прекрасно. Я тоже не прочь вспомнить, как в Цзиньсю обращаются с пленными. Сделаем так: если хоть один из вас выдержит три круга пытки по вашим же законам, отпущу всех четверых. К счастью, мы на пустоши, — он лениво потянулся, — здесь полно ядовитых насекомых и крыс. Материал под рукой.
У всех четверых побледнели лица. Старший стиснул челюсть, словно собираясь выплюнуть проклятие, но слова застряли где-то в горле. Молчание стало тяжёлым, как камень. Фэн Суйгэ устал от этого молчания. Он вынул из ножен длинный клинок и, крутанув, небрежно кинул его ближайшему охраннику:
— Воткни в костёр. Пусть раскалится.
Тот кивнул и с лёгкостью подхватил клинок, унося его к пылающему огню.
Пока меч медленно краснел в пламени, Фэн Суйгэ неторопливо допил чашку чая. Потом поднялся, потянулся, будто только что закончил долгий день, и подошёл к пленным.
Он наклонился, и почти прошептал:
— Я прекрасно понимаю. Вы лишь исполнители. Кем бы вы ни были, кто-то стоит за вами. Так вот, скажите мне всё как есть, и я гарантирую, что с вас не упадёт ни один волос.
Один из них на миг ослабил сопротивление, раскрыл рот, собираясь ответить, но старший офицер вдруг резко остановил его взглядом, и тот снова замкнулся. Фэн Суйгэ увидел этот взгляд и чуть улыбнулся.
— Знаете ли вы, — сказал он, глядя по очереди на всех четверых, что в старой хронике Суша упоминается наказание под названием «цзе куцзы». — Он кивнул на лежащий в костре длинный клинок. — Клинок в огне предназначен именно для этого.
Он взял пустые ножны, бережно провёл ладонью по вырезанному узору и продолжил с равнодушным лицом:
— Это мой любимый боевой клинок, но сегодня, чтобы защитить мою любимую, придётся пожелать ему послужить в другой роли.
После этих слов его голос стал суровым:
— Верните его.
Охранник бросился к костру и вскоре возвратился. Клинок был раскален докрасна, рукоять плотно обмотали плотной тряпкой, и он держал её в руке. Фэн Суйгэ лениво приказал:
— Снимите с того, кто корчил рожи, штаны и поднимите его.
ага. То Исяо показывала свои умения, теперь Суйге “красуется”