Сыма Цзяо прищурился и, понизив голос, задал вопрос:
— Ты выяснил, кто преподнёс мне такой «подарочек»?
— Пока точно сказать нельзя, но без участия семьи Дуань тут не обошлось.
— Дуань… — лицо Сыма Цзяо перекосилось от презрения. — Я так и знал. Всё ещё помнят свою Императрицу и того умершего во младенчестве наследника… Как же они могут вынести мысль, что у меня может быть потомок? Это был знак мне и тем, кто рядом со мной.
Он рассмеялся, но смех его был угрюм и мрачен.
— Я слишком долго их терпел.
Услышав это, даже видавший всякое Гао Тайбао ощутил тревогу. Он попытался осторожно возразить:
— Государь, наставник Дуань всегда был предан государству, вряд ли бы он стал действовать столь грубо. В этой истории слишком много дыр, это совсем не его стиль.
— Я знаю, — Сыма Цзяо стиснул запястье с деревянными чётками. — Но если не удастся найти виновного, отвечать будет он. За всю свою семью.
С этими словами он резко дёрнул руку. Нить бус порвалась, и чётки с сухим стуком разлетелись по полу.
— Кто-то из Дуань должен умереть.
В главной резиденции рода Дуань глава семьи с яростью ударил своего второго сына, отшвырнув его на пол:
— Подонок.
Дуань Сунфэн поднялся с земли и, не вытирая крови с уголка рта, встал на колени перед отцом, глядя на него с вызывающим безразличием.
Глава рода, известный сдержанностью в эмоциях, на сей раз не мог сдержать ярости:
— Это твоих рук дело?
— Раз отец уже всё знает, к чему задавать вопросы? — с усмешкой отозвался Сунфэн. — Я и не считаю, что совершил нечто из ряда вон выходящее. Всего лишь напомнил нашему Императору, насколько грязна его кровь.
Говоря это, он всё больше закипал, и лицо его перекосилось от презрения:
— Сын от кровосмесительной связи, а мы должны ему кланяться?! Если бы не тот безумец, покойный Император, перебивший всех остальных наследников, разве этот ублюдок оказался бы на троне? Тот безумец убил свою сестру. Убил ребёнка рода Дуань. Всё ради этого щенка. А теперь этот щенок мнит себя властелином и хочет оставить потомство? Плевать мне на это!
Глава семьи смотрел, как сын срывается всё сильнее, и с отвращением пнул его ещё раз:
— Никчёмный болван! Ты не способен ни на что, кроме как рушить всё, к чему прикасаешься. Все Императоры Сыма сумасшедшие. А этот хуже прежнего. Раз ты это знал, зачем полез? Думаешь, нашему роду слишком спокойно живётся?
Сунфэн остался сидеть на полу, придерживая грудь. Он лишь усмехнулся:
— Да, он безумен, но не глуп. Разве он осмелится тронуть Дуань? Разве пойдёт дальше показательной расправы над парой дворцовых служанок? Трус! Жалкое создание! Я хочу, чтобы он остался без наследников. Пусть знает, как только его тайна всплывёт, ни одна женщина не решится родить ему ребёнка. Он заслуживает одиночества и бездетности! Ха-ха-ха!
Глава рода покачал головой и с нескрываемым разочарованием произнёс:
— За эти годы ты совершил слишком много глупостей.
Сунфэн взглянул на отца не менее печально:
— Глупости? Нет, отец. Это вы с братом ошиблись. После того как Сыма Юй убил мою тётю и её сына, вы продолжаете ему служить, словно ничего не было. А теперь вы ещё и поддерживаете этого ублюдка на троне! Это не просто ошибка, это позор!
Старик лишь покачал головой и спокойно сказал:
— Сун-эр, ты не достоин быть частью рода Дуань.
С этими словами он развернулся и вышел из комнаты.
На пороге его ждал мужчина средних лет с длинной бородой. Заметив, в каком состоянии вышел отец, он сказал:
— Не стоит так сердиться, отец. Второй брат всегда был своевольным. Сейчас важнее всего понять, как исправить ситуацию.
— А что тут исправлять? — холодно бросил глава. — У Сыма Цзяо при дворе есть его верный пёс — Гао Тайбао. Расследование — лишь вопрос времени.
— То есть отец считает…?
— Я разочарован в Сунфэне. Я давал ему не одну возможность, а он всё проиграл. Он погряз в личной мести и не видит, что страна на грани хаоса. Если позволим ему действовать дальше, беда неизбежна. Нашему роду не нужен такой человек. Он должен заплатить за собственную глупость.
— Я понял, — спокойно кивнул сын. — Необходимо пожертвовать фигурой, чтобы спасти генерала.
Они молча стояли под навесом у галереи. Глава рода поднял руку и поймал осенний листок, что слетел с дерева. Он задумчиво произнёс:
— Ложится северный ветер над Лоцзином… Неужели южный ветер уже готов подняться?
На юге был взбаламученный, готовящийся к движению Циннань-ван.
Той ночью Ляо Тинъянь не пошла в покои Сыма Цзяо. Она осталась в Фужуне. Император тоже не звал её. В ту ночь в императорском дворце стояла пугающая, непривычная тишина.
Глубокой ночью Ляо Тинъянь внезапно проснулась от звука ветра и дождя. Она распахнула глаза и увидела, что у её ложа сидит тёмная фигура…
