Он скрывался поблизости, всё не решаясь отступить. Услышав, что Вэй Шао недавно женился, и супругой его стала девушка из семьи Цяо из Яньчжоу, он поначалу собирался уже уходить — зима крепчала, и шансов перехватить противника становилось всё меньше. Но назавтра дошла весть: Вэй Шао отправил свою жену в Ючжоу.
Чэнь Жуй без колебаний пустился следом.
Он прекрасно знал, как опасен Вэй Лян — двоюродный брат Вэй Шао, прославленный воин, которого называли «один против десяти тысяч». Потому и не осмеливался подойти слишком близко, тем более — вступать в бой. Но кто бы мог подумать, что даже у столь осторожного и расчётливого Вэй Ляна может случиться промах — и его упустят. В результате первым добрался до цели… никто иной, как Лю Янь.
Такой случай — дар небес.
Чэнь Жуй словно сам не верил в свою удачу. Перехватить жену Вэй Шао, не пролив ни капли крови, — можно ли представить трофей ценнее? Он смеялся во весь голос, грудь его распирало от торжества. Удача, наконец, обернулась к нему лицом — как тут не смеяться?
Повозка оставалась неподвижной, и Чэнь Жуй, нахмурившись, сделал едва заметный жест рукой.
Луки одновременно взвизгнули, и следом раздался свист стрел. Снаружи эхом пронеслись вопли — охрана Лю Яня одна за другой падала, пронзённая стрелами. Кто-то зарычал от боли, кто-то рухнул, даже не издав ни звука.
Когда повозка только замедлилась, Сяо Цяо ещё успела подумать, не Вэй Лян ли догнал их. Но тут же отмела эту мысль — он не мог появиться так скоро.
Теперь же, слыша, как снаружи льётся кровь и сыплются стоны, она заметила, как лицо Лю Яня побледнело. Он заслонил её собой, правая рука легла на рукоять меча — пальцы сжались так сильно, что костяшки побелели. Даже он, до этого столь уверенный, явно начал терять хладнокровие.
Сяо Цяо хорошо знала, что Чэнь из Бинчжоу враждуют с Вэй Шао — в Болине между ними недавно уже была резня. И если она попадёт в руки Чэнев, то, быть может… ей действительно будет безопаснее остаться с Лю Янем.
Послышались шаги.
Дверца повозки резко распахнулась, и внутрь проник свет. В проёме показалось бледное лицо, удивительно гладкое и тонкое, почти женственное, но с высоко вскинутыми бровями. Молодой человек лет двадцати пяти–двадцати шести, с золотым обручем на тёмных волосах и поясом, украшенным звериными головами.
Он заглянул внутрь — и, увидев Сяо Цяо за спиной Лю Яня, застыл. Не двигался. Даже не дышал, казалось.
— Чэнь! — взорвался Лю Янь, рывком вытащив меч. Холодная сталь сверкнула в луче света и встала между ним и незваным гостем. — Мы, Ланъе, с вашим Бинчжоу никогда не пересекались! С какой стати вы сегодня так нагло преграждаете мне путь?!
О том, что невеста из семьи Цяо из Яньчжоу — красавица, Чэнь Жуй слышал и раньше. Но он и представить не мог, что она окажется столь ослепительной.
Одного взгляда хватило — и он едва не лишился чувств. Его словно пронзило: дыхание сперло, сердце будто забылось.
Лишь когда Лю Янь выхватил меч и встал на защиту, Чэнь Жуй опомнился. Но гневаться не стал — лишь откинул его клинок движением пальцев, вскинул подбородок и усмехнулся:
— Господин Лю, у меня в подчинении воинов в разы больше, чем у тебя. И если ты всё ещё цел — то лишь потому, что я уважаю твою принадлежность к дому Хань. В противном случае… не стоило бы тебе даже меч обнажать.
Вокруг повозки сомкнулось кольцо всадников. Натянутые до предела луки, десятки стрел, направленных в грудь Лю Яню. Тишина стала оглушающей.
— Советую тебе не упорствовать, — лениво продолжил Чэнь Жуй. — Эта красавица всё равно не принадлежала тебе. Я лишь заберу её туда, где ей будет… тепло. Посмотри на неё — в такую стужу я ведь не могу позволить ей замёрзнуть?
Он выхватил у Лю Яня меч, словно у ребёнка отнял игрушку. По одному к повозке вскарабкались солдаты, и, не слушая ни мольбы, ни гнева, с силой вытащили Лю Яня наружу.
Чэнь Жуй ещё раз бросил взгляд на Сяо Цяо, глаза его сверкнули. Он громко расхохотался, с грохотом захлопнул дверцу повозки, ловко вскочил в седло и крикнул:
— Здесь задерживаться опасно! В путь!
— Чэнь Жуй! — рявкнул Лю Янь, — если ты хоть пальцем её тронешь, знай: между нами будет кровная вражда! Я не прощу этого до самой смерти!
Он бросился за уходящей повозкой, но силы были неравны. Люди Чэнь Жуя, кони, охрана — всё исчезало вдали, превращаясь в точку на белоснежном фоне.
Он мчался за ними, пока ноги не запутались в снегу — и, наконец, рухнул лицом вниз, беспомощный, истерзанный.
Прошло долгое время, прежде чем он поднялся на колени. Ветер хлестал его по лицу. Он дрожал. Смотрел в пустоту, туда, где исчез след повозки, где уносили Сяо Цяо.
И в глазах его смешались боль, безумие и сломанная улыбка. Словно сам не знал — смеётся он или плачет.
Когда Вэй Лян наконец добрался до того места, где произошла стычка, снег уже укрыл почти все следы.
На белом полотне не осталось ни рваных следов повозки, ни отпечатков копыт, ни пятен крови — только несколько стрел, всё ещё торчащих из обледенелой земли, да едва уловимые примятые участки, намекающие на то, что здесь недавно бушевал бой.
Ему на пути встретился один из путников, передавший короткое известие: кто-то просил сообщить, что госпожа Вэй, жена хоу, угодила в руки Чэнь Жуя из Бинчжоу.
Вэй Лян хотел расспросить подробнее, но путник только развёл руками: больше ничего не знал.
Он тут же отправил гонца обратно, велев без промедления доставить весть Вэй Шао — день и ночь, без остановки. Через день, не больше, брат должен будет узнать.
Ожидая ответа, Вэй Лян сдерживал проклятия и сам себя изводил укорами. Он не должен был упустить невестку. Не должен был недооценить врага. И теперь…
Он неотрывно вглядывался в горизонт, будто взглядом мог вырвать у небес хоть намёк на то, куда унесли её.
Один за другим возвращались разведчики. Кто-то сообщил, что видел отряд, направлявшийся на юго-запад.
Опыт подсказывал Вэй Ляну: Чэнь Жуй, скорее всего, направился в сторону Ши-и — города, что лежал в сотнях ли отсюда и находился ближе всего к границам владений Чэнь Сяна. Там размещались основные силы армии Бинчжоу.
И если он прав…
Вэй Лян крепче сжал поводья.
Ничего ещё не было потеряно. Но и времени не осталось.
