Вэй Шао не понимал, как так быстро опьянел.
До сегодняшнего вечера он и представить не мог, что порог дома рода Цяо — тот самый, который раньше казался ему непреодолимым и навсегда закрытым — на самом деле можно переступить. И что слово «тесть», однажды произнесённое вслух, не окажется таким трудным для произнесения.
Всё происходящее казалось теперь неотвратимым, естественным.
Когда Сяо Цяо поддерживала его, помогая пройти в дом и уложиться на мягкую кровать, он смутно осознавал: эта комната, в которую он вошёл, была теми самыми покоями, где Сяо Цяо жила до брака. Здесь, в воздухе, ещё витал тонкий аромат её юности — тех дней, когда он был чужим и не мог приблизиться к ней.
И в этот момент он почувствовал глубокое наслаждение и умиротворение.
Он лежал с закрытыми глазами, полусонный и смутный. Казалось, ему доносились тихие голоса — Сяо Цяо и Чуньнян, беседующих шёпотом, а затем он ощущал, как она садится рядом и нежно протирает ему лицо и ладони тёплым влажным полотенцем.
Это прикосновение приносило ему особое ощущение покоя.
Будто путник, долгие годы нёсший тяжёлый груз и одиноко шедший по дороге, наконец достиг своего пункта назначения. Хоть тело было покрыто пылью и усталостью, на конце пути его ждала она — с любовью и поддержкой.
То тревожное чувство, что овладевало им с тех пор, как он узнал о её желании вернуться в Яньчжоу — ощущение, будто она оставит его — в этот миг полностью исчезло.
В сердце заполнилось спокойствием и удовлетворением. Каждая мышца и каждая клетка тела расслабились, и он сразу же погрузился в глубокий сон.
На следующий день Вэй Шао проснулся лишь к концу часа Чэнь, окончательно протрезвев.
Он открыл глаза и первым делом заметил перед собой серебристо-красный шатёр из тончайшего шёлка с золотым узором. Полупрозрачные занавеси мягко спадали вниз, а на золотом крючке висели два фиолетовых ароматических мешочка в форме рыбок — из них источался тонкий, едва уловимый запах, который словно отзывался на букет фиолетовых хризантем в белой фарфоровой вазе у окна.
Он медленно сел и оглядел вокруг — элегантный интерьер комнаты, тонко подобранные детали. Затем встал и направился к двери, где его уже ожидала Чуньнян с несколькими служанками, чтобы помочь ему встать.
— Где госпожа? — спросил он.
— Сегодня погода хорошая, — ответила Чуньнян, — маленькую госпожу не удержать в комнате. Госпожа взяла её и вывела гулять в сад. Хотите, я позову госпожу?
Вэй Шао помахал рукой, отказываясь, и сам направился в сторону сада.
Повернув за угол крытого коридора, он услышал тихий смех, доносящийся на лёгком ветерке.
Он остановился у резного цветочного окна и, заглянув сквозь ажурные узоры, увидел Сяо Цяо и ту молодую женщину, которая вчера встречала его у ворот — они сидели рядом в тени цветов. Перед ними лежал коврик, на котором играла Фэйфэй. Напротив, сидел мальчик, которому было примерно два-три года. Вокруг них суетились четыре-пять служанок.
Вэй Шао сразу понял, что молодая женщина — это и есть старшая сестра Сяо Цяо, Да Цяо. Он видел, как близко были они с Сяо Цяо, как нежно они переговаривались шёпотом, хотя не мог расслышать, о чём именно. Сяо Цяо засмеялась и, словно потерявшись в моменте, мягко оперлась на Да Цяо. Маленькая дочь, Фэйфэй, своим поведением буквально оживала на глазах.
Солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву, осыпали лицо и тело Сяо Цяо мерцающими пятнами. Её глаза сияли, а звонкий смех звенел, как серебряные колокольчики. На её лице расцветала улыбка, словно цветок. На миг Вэй Шао почувствовал в её смехе то беззаботное лёгкое настроение, которое обычно бывает только у Фэйфэй — смех, что заставляет слушателей невольно улыбаться вместе с ней.
Она была рядом с ним уже несколько лет. Он знал её мягкую, нежную и понимающую натуру, и очень её любил. Но только сейчас он впервые увидел, что она может смеяться так живо, с детской непосредственностью, полной радости, как его маленькая дочь.
Вэй Шао остался стоять у окна и молча наблюдал за ней, не решаясь приблизиться.
После обеда Лэй Янь с другими прибыли и стали ждать у дома Цяо.
Вэй Шао тоже собирался отправляться в путь.
Сяо Цяо проводила его до выхода, остановившись у парадной стены. Вэй Шао, держа на руках Фэйфэй, нежно поцеловал её в щёчки несколько раз, с трудом прощаясь.
Сяо Цяо улыбнулась:
— Вы не должны так сильно переживать, муж мой. Я хорошо позабочусь о Фэйфэй.
Вэй Шао смотрел на дочь с бесконечной нежностью, наконец ласково провёл рукой по её мягким волосам и передал Чуньнян. Затем взгляд его упал на Сяо Цяо. Он хотел что-то сказать, но замялся.
— Есть ли у вас напутствие? — мягко спросила она, улыбаясь.
— Ты уже здесь, — на мгновение задумался он, — оставайся спокойно и поживи здесь подольше. Если будет возможность, обязательно приду проведать тебя и Фэйфэй. Если решишь возвращаться — подожди меня, я сам тебя провожу.
Сяо Цяо слегка улыбнулась, сдержанно ответила:
— Хорошо, спасибо, муж мой.
— Вы на войне рискуете жизнью, а там, вдали от дома, должны беречь себя, — посмотрела она на него и тихо добавила.
Вэй Шао кивнул, слегка пошевелил пальцами, собираясь поднять руку, но услышал, как Сяо Цяо добавила:
— Спасибо вам за вчерашний вечер. Я знаю, что отец давно не был так радостен.
Вэй Шао задумался на мгновение и ответил:
— Тесть ослеп. Возможно, в наше время ещё есть врач по имени Бай Шисоу, который сможет помочь. Я постараюсь как можно скорее отправить за ним.
Сяо Цяо мягко сказала:
— Спасибо, муж мой, что обо всём заботитесь.
Всегда, когда он делал для неё хоть что-то — каким бы мелким это ни было — она не забывала поблагодарить.
Вэй Шао уже привык к такому её обращению и раньше не считал его странным.
Неизвестно почему, в этот момент он вдруг почувствовал, что её каждое «спасибо, муж мой» звучит для него как острый укол.
В его голове вновь всплыла та живая улыбка, которую он видел сегодня утром в саду у цветочного окна. Немного колеблясь, он осторожно приблизился к ней и тихим голосом сказал:
— Маньмань, мы же муж и жена… Отныне можешь быть со мной любой, какой захочешь. Не нужно держать дистанцию и не надо благодарить меня за каждую мелочь…
Он почувствовал, что слова идут у него неловко, будто он вовсе не может выразить то, что на самом деле чувствует. Немного смутившись, замолчал и посмотрел на неё.
Сяо Цяо слегка замялась, но потом улыбнулась и мягко ответила:
— Хорошо, я запомню.
Цяо Пин, госпожа Дин и Да Цяо вместе проводили Вэй Шао к воротам.
Вэй Шао попросил Цяо Пина остаться.
Хотя Цяо Пин вчера много выпил и утром только недавно встал, он выглядел бодрым и полным сил, улыбался и сказал:
— Редко ты приезжаешь, и я бы в любом случае хотел задержать тебя подольше. Но дочь моя сказала, что у тебя в Лояне дела срочные, так что не стану больше задерживать. Надеюсь, в следующий раз задержишься дольше. Сегодня же я обязан проводить тебя за город.
Вэй Шао пытался отказаться, но Цяо Пин настоял.
Госпожа Дин улыбнулась:
— Господин хоу, вы за ночь лишь немного отдохнули, не стоит отказывать доброй воле господина Цяо. Ездить верхом ему сейчас трудно, а в повозке — ничего. Она уже готова и ждёт снаружи.
Вэй Шао взглянул на Сяо Цяо, увидел её тёплую улыбку и лёгкий кивок в знак согласия, и лишь тогда сказал:
— Благодарю вас, тесть.
Сяо Цяо помогла отцу сесть в повозку, дала последние распоряжения управляющему, а сама осталась у ворот, чтобы проводить его взглядом.
Вэй Шао несколько раз обернулся с коня, пока фигура сзади не стала всё меньше, и, наконец, вместе с повозкой, везущей Цяо Пина, исчез в дали.
