Вэй Шао бросил взгляд на Сяо Цяо. Та обернулась и тоже посмотрела на него — спокойно, всё с той же лёгкой улыбкой. Он ненадолго задумался, кивнул, велел отложить ужин, повернулся и направился в восточное крыло.
Только он вошёл, как увидел госпожу Чжу с мрачным лицом. Подошёл, поклонился:
— Матушка, вы чем-то недовольны?
Госпожа Чжу лишь холодно бросила взгляд в его сторону и фыркнула:
— Хорош сын, какого я вырастила! Просто попросила взять в дом твою двоюродную сестру — разве не разумно? Она мне и компанию составила бы, и рядом была. А ты что? Это ли называется сыновним почтением? И ладно бы просто отказал, но ты ещё и велел послать сообщение в северный флигель, чтоб пришли унижать меня! Сын родной так со мной — зачем мне жить?
Тут Вэй Шао наконец понял.
Оказалось, Сяо Цяо вовсе не пошла сама — а передала всё через бабушку. Та, в свою очередь, и решила вопрос. Вот почему у неё сегодня было такое хорошее настроение, такая весенняя лёгкость — ни слова матери о наложнице, ни малейшего намёка.
Он вспомнил её улыбку — и сразу всё сложилось.
— Матушка, вы не так поняли. Я не хотел перечить, — начал он.
— Ах, не хотел? — глаза госпожи Чжу сузились. — И это ты называешь почтением? Скажи, чего ты ещё ждёшь — чтобы я повесилась? Только тогда это будет считаться непослушанием?
Вэй Шао поспешно опустился перед госпожой Чжу на колени и с почтением коснулся лбом пола:
— Пусть я и не оправдал надежд, но ни в коем случае не осмелился бы оскорбить вас, матушка. Просто… что касается Чуюй — у меня есть другое, более уместное решение.
Госпожа Чжу, утирая слёзы, опустила голову. Но, услышав это, вздрогнула и приподняла лицо, изумлённо глядя на сына.
— Прошу вас, матушка, выслушайте меня, — с новым поклоном сказал Вэй Шао. — Вчера вы сами предложили, чтобы я взял Чуюй в наложницы, в основном для того, чтобы она могла оставаться рядом с вами и составлять вам компанию. Я уверен, что Чуюй думает так же. Однако для этого совсем не обязательно делать её моей наложницей. Я могу найти для неё достойного и красивого мужа и устроить так, чтобы он стал членом нашей семьи. Тогда её судьба будет устроена, и она сможет оставаться рядом с вами. Как вам такой вариант, матушка?
Госпожа Чжу остолбенела.
Чуюй, спрятавшаяся за ширмой, чтобы услышать, о чём будут говорить, вздрогнула от ужаса.
Она никогда бы не подумала, что Вэй Шао способен на такой неожиданный поступок. Он придумал это, и притом прямо сейчас, на глазах у матери! Её охватил ужас, сердце забилось чаще. Она не смела даже вздохнуть, но тело непроизвольно дернулось от напряжения. Послышался лёгкий, почти неуловимый звон — это её нефритовая подвеска столкнулась с чем-то и звякнула.
Вэй Шао скользнул взглядом в сторону ширмы — и тут же вернул себе невозмутимое выражение. Он чуть улыбнулся, глядя на растерянную госпожу Чжу:
— Матушка ведь и сама знает, я всегда воспринимал Чуюй как младшую сестру. Ни разу не возникало во мне дурных помыслов. Если бы я согласился взять её в наложницы лишь для вида — разве это не было бы несправедливо по отношению к ней? Это сломало бы её судьбу. Вот почему я и предложил иной путь.
— Чжунлинь… это… боюсь, так нельзя… — госпожа Чжу тоже услышала лёгкий звон за ширмой и тут же всё поняла. Испуганно взглянув на сына, она поспешно заговорила:
— Где же ты найдёшь такого мужа, который бы согласился на женитьбу с приходом в наш дом? Разве может быть толк от такого зятя? Я не могу позволить себе выдать Чуюй за первого встречного!
— Это вы напрасно, матушка. В такое смутное время — войны, распри, сколько достойных юношей остались без родителей, без поддержки. У меня в войске таких немало — доблестные, прямые, с чистыми руками. Разве для такой, как Чуюй, трудно найти среди них достойного, кто бы охотно вошёл в наш дом? А если потом я ещё выдвину его по службе — чем это унизительно для неё?
— Чжунлинь…
— Я уже всё решил. Если матушка действительно не может отпустить Чуюй из дому — пусть тогда зять войдёт в наш род. Подумайте об этом. Когда решите — скажете мне. А теперь прошу извинить, у меня ещё дела.
Лицо Вэй Шао стало строгим. Он с достоинством поклонился остолбеневшей госпоже Чжу и, не оборачиваясь, вышел.
Как только Вэй Шао ушёл, Чуюй, не выдержав, выбежала из-за ширмы. В слезах она бросилась на колени перед госпожой Чжу и зарыдала, прижавшись к её коленям:
— Похоже, моя судьба — быть с вами лишь до этой жизни. Всё кончено. Ладно… пусть так. Прошу, тётушка, выдайте меня замуж. Я не стану вас тяготить. Только… я всегда буду помнить о вас и обязательно буду навещать.
Госпожа Чжу одновременно рассердилась и пожалела племянницу. Она с силой обняла её, прильнув к её щеке, и со злостью прошептала:
— Если ты уйдёшь, мне останется только глядеть день и ночь на ту одноглазую старую бабу, а теперь ещё и на эту девчонку из северного крыла — как я это вынесу?! Не бойся. Я ещё подумаю. Обязательно придумаю, как заставить Чжунлиня сдаться!
— Но теперь… что ещё можно придумать? — Чуюй вскинула лицо, всхлипывая. В глазах — страх, боль и бессилие.
— Способ есть, — тихо сказала госпожа Чжу. — Но… тебе придётся немного потерпеть.
Она наклонилась и шепнула ей на ухо несколько слов.
Щёки Чуюй тут же вспыхнули, она яростно затрясла головой:
— Нет… нет, я не могу…
Госпожа Чжу крепче прижала её к себе, вздохнула:
— Чуюй, тётушка всё понимает. Да, это трудно. Да, это обидно. Но теперь — у нас просто нет другого выхода. Ты сама слышала, что говорил Чжунлинь. Даже бабка в северном крыле уже вмешалась. Если не сейчас — я совсем потеряю тебя…
Чуюй долго молчала, сжав губы. Наконец опустила голову и едва слышно, как комариным писком, проговорила:
— Чуюй… поступит так, как скажет тётушка…
