В ту ночь Вэй Шао так и не вернулся в покои. Вместе с Вэй Ляном он сразу отправился в административный зал, в канцелярию — и, не теряя времени, созвал ночной совет.
В срочном порядке были призваны главные полководцы: Ли Чун, Ли Дянь, Чжан Цзянь, а также главный писарь Вэй Цюань и другие доверенные чиновники.
Обстановка была напряжённой. Масляные светильники отбрасывали дрожащий свет на мрачные лица. Разговор сразу перешёл к сути.
Ли Чун первым высказался за отказ от Янчжоу в пользу обороны Ши-и:
— За вычетом пятидесяти тысяч постоянных гарнизонов, охраняющих север от хунну, в распоряжении господина остаётся не более ста пятидесяти тысяч человек. Это впритык соответствует численности войск Чэнь Сяна. Если мы разделим силы на два направления — Ши-и и Янчжоу — ни одно из них не удастся удержать.
Ли Дянь кивнул, добавив:
— Янчжоу изначально не наша земля. Местные семьи нам не верны, с союзом Цяо всё держится лишь на браке. Это место — как куриная кость: ни съесть, ни выбросить. Раз уж приходится выбирать — откажемся от него. Лучше сохранить жизненно важный оплот в Ши-и.
Главный писарь Вэй Цюань тоже выступил:
— Если позволено высказать моё скромное мнение, — сказал он, подняв глаза на Вэй Шао, — господин должен немедленно собрать все доступные войска и бросить их на Ши-и, не допустив его падения. Именно там нужно дать Чэнь Сяну решающее сражение. Оперевшись на успехи в прошлогодних битвах при Болине и Ши-и, мы сможем в одном порыве двинуться на Цзиньян и уничтожить корень его влияния. Тогда и дело объединения Севера будет почти завершено.
— Когда же Север будет под нашей рукой, возвращение Янчжоу — вопрос лишь времени. Что до госпожи Цяо … господин женился на ней не ради семьи Цяо, а ради земли, что стоит за ней. Это — средство, не цель.
— Цяо Юэ — человек слабый, известный своей мягкотелостью. Цяо Пин — без влияния, не способен ни на что. Сейчас как раз удобный случай: пусть Цяо и Сюй сражаются между собой. Кто бы ни победил, обе стороны понесут потери. Это в наших интересах.
— Если семья Цяо, по воле неба, удержит Янчжоу — отлично, мы ничего не теряем. Если нет, и Янчжоу падёт в руки Сюэй Тая, то и в этом нет беды: с его жадностью и жестокостью, с его дурной славой среди народа, он не сможет удерживать власть долго. Когда же господин объединит Север, можно будет выступить вновь — под знамёнами спасения и восстановления.
— Если семья Цяо ещё будет жива — пойдём во имя помощи. Если же нет — во имя мести. В любом случае, когда господин вступит в Янчжоу с северной славой за плечами, разве не соберутся под его стяг все солдаты и народ, с готовностью принять его как законного владыку?
— И тогда… — он чуть наклонился вперёд, — разве может великое дело не увенчаться успехом?
Речь Вэй Цюаня вызвала явное одобрение: Вэй Лян, Чжан Цзянь и остальные поочерёдно кивнули. Было видно, что стратегия, пусть и жестокая, кажется им разумной и беспроигрышной.
Вэй Шао, всё это время, сидевший на коленях у низкого стола, ладонью упираясь в рукоять меча, не проронил ни слова. Его силуэт оставался в полутени — пламя свечи на столе отражалось на лице живыми бликами, придавая взгляду двойственность: то ясный и острый, то глухой и закрытый. Невозможно было прочесть, о чём он думает.
Когда обсуждение закончилось, в зале повисла тишина. Все ожидали его слова.
Наконец, он заговорил:
— Я выслушал ваши мнения. Всё понял. Пока разойдитесь. Завтра утром — жду вас по знаку. Тогда объявлю решение.
Военачальники поклонились и по одному удалились. А Вэй Шао остался.
Всю ночь он провёл в зале заседаний, один. Огни не гасли до самого рассвета.
Когда на востоке начал светлеть небосклон, он покинул канцелярию и верхом направился обратно в поместье Вэй. Но не к себе в западный флигель.
Он сразу свернул к северному флигелю.
Госпожа Сюй, как всегда, встала рано. После утреннего умывания она уже сидела в покоях, когда внутрь вошла тётушка Чжун и доложила:
— Молодой господин просит позволения войти.
Так рано? Она удивилась, но велела впустить.
Вэй Шао вошёл, опустился на колени и поклонился, после чего сел у стола. Госпожа Сюй взглянула на него. В глазах у него проступали красные прожилки — лицо утомлённое, но сосредоточенное.
— Похоже, ты не спал, — тихо заметила она.
— Да, — ответил он. — Вчерашней ночью мне пришлось решить то, в чём я до сих пор не могу определиться. Ждал рассвета, чтобы прийти выслушать указание бабушки.
Он передал ей письмо от Гунсун Яна и вкратце пересказал ночной совет.
Старшая госпожа Сюй прочитала письмо. Затем подняла на него взгляд:
— И каково твоё мнение? Спасать Янчжоу — или нет?
Вэй Шао, опустив взгляд, ответил сдержанно:
— Беда Янчжоу — это не беда дома Вэй. Если расставлять приоритеты, я считаю: важней — север.
Госпожа Сюй слегка кивнула:
— Раз ты уже решил — зачем тогда пришёл ко мне?
Он помедлил, потом внезапно поднял глаза и встретился с её единственным, пронзительным взором.
— Не смею скрывать от бабушки. Спасти Янчжоу — способ есть. Но в сердце моём всё ещё сомнение. Стоит ли ради семьи Цяо, с её прежней неблагодарностью, поднимать ради них целую бурю?
Говоря это, он не мог скрыть затенившей его черты мрачной неприязни. Под наружной хладнокровностью проскользнула затаённая горечь.
Госпожа Сюй слегка повела бровью. В её взгляде промелькнул отблеск проницательности.
— Между двумя родами есть союз, заключённый браком. Ты силён, они слабы. И вот в час бедствия они обращаются к тебе. Если ты их не поддержишь — это будет всё равно что отречься. Отказаться от союза, от слова, от доверия. В чём тогда твоя честь? Чем ты будешь отличаться от поступков семьи Цяо в прошлом?
Вэй Шао промолчал.
