Раньше она сама сказала Да Цяо: «Позволь мне выйти за Вэй Шао. Уступи мне этот брак.»
Тогда эти слова были лишь прикрытием — она слишком хорошо знала свою старшую сестру. Не скажи она этого — та бы ни за что не осмелилась оставить долг старшей дочери рода Цяо и бежать с Би Чжи. Только так она могла вытолкнуть её к свободе.
Когда Сяо Цяо всей душой старалась изменить ход прежней судьбы Да Цяо, втайне она поклялась и себе: я тоже не пойду по той дороге, что была прежде. Ни шагу по следам былой жизни.
Мечты всегда рисуются светом.
Но действительность, как водится, не забыла о себе — и ударила изо всех сил, да так, что Сяо Цяо стояла теперь, оглушённая и сломленная, не понимая, где верх, где низ.
Она только усмехнулась — глухо, криво, с тем горьким смирением, что приходит, когда всё уже ясно.
Дорога, да… она действительно изменилась. Только не к свету. Просто свернула на другую тупиковую тропу.
Её побег невозможен. Она — не Да Цяо. Уйти в ночь и раствориться с любимым в зарослях — не её история. Даже если бы она захотела бежать, ей не дали бы и шага сделать. Видно, дядя сделал выводы. И не зря: куда бы она ни шла, за ней теперь неотрывно следовали по трое-четверо крепких женщин из главного двора — ни в чём не уступающие охране.
Так, ворочаясь и мучаясь всю ночь, она дождалась рассвета. И тогда — впервые — отпустила.
Раз нельзя изменить, значит… придётся принять.
Даже если это принятие — от безысходности.
На следующий день в Яньчжоу прибыл свадебный посланник от дома Вэй. Его звали Цай Сунь — чиновник по делам совета округа Юйян. Цяо Юэ лично, вместе с Цяо Пином и всеми главными домочадцами, облачился в парадные одежды, чтобы торжественно встретить гостя в зале предков. Подали благовония, разостлали циновки, накрыли угощение.
Когда вино обошло зал уже трижды, Цяо Юэ, собравшись с духом, наконец проговорил с видом крайнего сожаления:
— По изначальному намерению, союз планировался через мою старшую дочь. Но, увы, незадолго до назначенного срока она тяжело заболела. Придворный врач категоричен: в её состоянии не может быть и речи о замужестве… — Он помолчал, откинув взгляд. — Благо, у моего младшего брата есть дочь — во всём не уступающая старшей, а по красоте и добродетели даже превосходящая. Если бы уважаемый дом Вэй согласился — позволить младшей выйти замуж по той же договорённости, связав два рода — было бы счастьем для обеих сторон.
Хотя Чжан Пу до этого уже неоднократно уверял его: дом Вэй примет замену без возражений, Цяо Юэ всё равно испытывал внутреннюю тревогу. Он боялся, что посланник сочтёт это неуважением.
Но к его удивлению, Цай Сунь не проявил ни малейшего недовольства. Напротив — улыбнулся, заговорил легко и учтиво:
— Я немедленно донесу суть дела до моего господина. Как только поступит ответ — мы сообщим.
Цяо Юэ наконец облегчённо выдохнул.
Когда угощение завершилось, он лично проводил Цай Сунь до постоялого двора, приказал начальнику ведомства ямэнь встречать его как самого почётного гостя. И уже вернувшись домой, стал с нетерпением ждать вестей.
Прошло чуть больше десяти дней — и, как предсказывал Чжан Пу, ответ из дома Вэй пришёл. Согласие было дано.
Цяо Юэ не скрывал радости.
Свадебный обряд в ту эпоху следовал древним «шести ритуалам» — от подачи сватовского свитка до заключительной церемонии. В семьях столь знатных, как Цяо и Вэй, весь этот путь обычно занимал не менее полугода.
Но на этот раз — обе стороны были едины в одном: как можно скорее завершить брак.
Уже через несколько дней после согласия из дома Вэй прибыли свадебные дары.
Выкуп был щедр до неприличия — десять тысяч золотых монет, двенадцать редкостных скакунов. По пышности подношений это лишь на ступень уступало свадьбе самого сына Неба. В тот день, когда свадебный кортеж въехал в Пуюн через северные ворота, музыка трубила непрерывно, сопровождая процессию до самой резиденции правителя округа. Народ высыпал на улицы — кто-то с восхищением, кто-то с завистью. Говорили, ахали, глядели, не веря глазам. Город гудел, как в праздник.
Сразу после этого назначили дату свадьбы: восьмой день нового месяца.
День благоприятный. День, в который хорошо вступать в брак, хорошо отправляться в путь. День с приметой: великая удача, великое согласие.
А в календаре уже стояла середина одиннадцатого месяца — времени оставалось ничтожно мало. В доме Цяо началась горячка. Всё было подчинено одному — выдать Сяо Цяо замуж.
Эпоха ценила пышность. Чем роскошнее свадебное убранство, тем выше честь рода. Для Да Цяо приданое было приготовлено заранее — и немалое. Но раз уж она сбежала, а честь семьи требовала величия, никто не подумал скупиться.
Две доли слили в одну — и передали Сяо Цяо.
В тот день, когда караван с приданым выехал из города, он тянулся, изгибаясь, несколько ли, словно шёлковая лента — и, правда, было на что посмотреть.
Что до личных сбережений Сяо Цяо — тех, что дарят девушке на собственные нужды — то здесь всё было даже щедрее. Отец, исполненный вины, отдал почти всё. Он лишь одно просил в мыслях: чтобы у дочери на новом месте были средства на собственную волю. Что-то своё. Хотя бы немного.
Да и старший дом тоже не скупился. В итоге, если говорить откровенно, по деньгам Сяо Цяо теперь была настоящей маленькой богачкой.
Но счастья в этом было — ни капли.
Вот и настал день, выбранный для свадьбы. Но сам Вэй Шао на церемонию не прибыл.
Вместо него за невестой приехал Вэй Лян — командир храбрецов тигриной гвардии, родственник рода Вэй. Мужчина, чей рост превышал девять чи, с глазами круглого разреза, густой бородой и телом, будто выточенным из камня: жилистое, туго слаженное, под тяжёлым мечом весом в тридцать шесть цзиней. Один из десяти военачальников под знамёнами Вэй Шао, славившийся несокрушимой силой и доблестью в бою.
Но Вэй Лян был далёк от обходительности прежнего посланника Цай Суня. Он держался с показным равнодушием, отвечал на приветствия в полоборота, словно едва удостаивая дом Цяо вниманием. Цяо Юэ чувствовал в этом скрытое унижение — и хотя в душе горело недовольство, на лице сохранял приветливую улыбку. Сейчас, когда всё зависело от доброй воли рода Вэй, он не смел открыто выразить ни капли досады.
На следующий день Сяо Цяо должна была покинуть отчий дом.
