Тао Цичжун кивнул и спросил об обмене невест. Его собеседник с готовностью хотел рассказать, но знал только то, что слышал от старшего. А тот был как трут: мог загореться, только если его раздуешь.
Тао Цичжун расплатился за вонтоны, заказал кувшин выдержанного байцзю и четыре простых блюда на закуску. Они долго сидели и медленно пили у заднего выхода вонтонной. Расстались уже под вторую стражу.
Порыв ветра тронул полы его одежды, и Тао Цичжуна слегка качнуло — вино, видимо, всё же ударило ему в голову.
Он прислонился к стене и, пошатываясь, направился в переулок, который примыкал к резиденции гуна Ин.
Привратник, завидев его, тут же бросился вперёд и поддержал под локоть:
— Господин Тао, где же вы пропадали? Почему без слуги вышли? Темно, не дай Небо, споткнулись бы — дела гуна пошли бы прахом!
Тао Цичжун рассмеялся и протянул привратнику серебряную монету:
— На выпивку!
Тот не скрыл радости — глаза сузились, как у кота на солнце. Он начал благодарить и суетиться ещё больше:
— Хотите, провожу в покои? Гун посылал человека вас искать. Впредь если захотите выйти один, хоть слово скажите — мы сразу доложим, если гун будет вас звать…
Тао Цичжун удивился. Если бы дело было срочным, гун прислал бы слуг снаружи искать. Раз знает, что он вернулся, позовёт снова, когда понадобится.
Голова немного кружилась. Он лишь пробормотал: «Понял», — и ушёл отдыхать.
…
Проснувшись среди ночи, он внезапно сел на кровати, размышляя о встрече с господином гуном. В голове царила пустота, он потёр виски, опираясь на изголовье, и позвал слугу:
— Принеси чай. И скажи, меня кто-нибудь звал? От господина гуна?
Слуга с улыбкой покачал головой:
— Нет, господина не искали. Но приходил Второй молодой господин. — Он понизил голос: — Кажется, его только что хотели наказать. Гун прогневался. Он просил вас замолвить за него доброе слово…
Тао Цичжун тяжело вздохнул.
Да, с Сун Мо ему не тягаться…
Если тот женится на принцессе, то со своими способностями затмит всех — и гуна, и Второго молодого господина.
Эта мысль мелькнула — и тут же в памяти всплыл вечерний разговор в лавке Мао Цзи.
Разве не история Четвёртой госпожи Доу сначала вызвала его интерес?
Он вскочил и приказал:
— Живо! Помоги мне одеться! Срочно нужно к господину гуну!
Слуга вздрогнул.
Тао Цичжун осознал, что слишком взволнован, и сдержанно добавил:
— Ступай. Если понадобится — позову.
Он и сам не был до конца уверен. Прежде чем идти к господину, лучше всё проверить, чтобы не ошибиться.
Слуга вышел из комнаты.
Тао Цичжун бродил по ней до самого рассвета, а затем позвал слугу, чтобы тот помог ему умыться. Не успев позавтракать, он покинул резиденцию в полном одиночестве.
…
В это время Сун Ичунь, проверяя знания Сун Ханя, ощущал боль в груди. Он понимал, что сам виноват в этом, но не знал, кого винить.
Вчера он хотел сыграть партию в вэйци с Тао Цичжуном, но тот ушёл. Сегодня утром Сун Ичунь начал расспрашивать Сун Ханя о вчерашнем уроке, и мальчик с трудом, запинаясь, повторил его. Это только усилило раздражение в душе Сун Ичуня.
Он хотел поговорить с Тао Цичжуном, послал слугу, но тот снова не смог его найти. Неужели Тао Цичжун специально избегает его?
Зная, что он нужен, Тао Цичжун, вероятно, считает, что теперь, когда Сун Мо женится на принцессе, его уже никто не тронет. Неужели ему всё равно?
На лбу Сун Ичуня вздулась жилка. Он закричал:
— Найдите его! Пусть даже землю перевернёт, но приведите его обратно!
Испуганный слуга обернулся и столкнулся с Тао Цичжуном. Тот схватился за грудь, но не остановился, обошёл слугу и шагнул вперёд:
— Гун, я нашёл достойную кандидатуру для брака наследника! — с сияющей улыбкой заявил он.
…
Тем временем, Доу Шиюн стояла на ступенях главного дома, наблюдая за суетливой работой слуг, которые переносили сундуки.
Приданое, оставленное Гуцю для её дочери, наконец-то было возвращено. Но где же её брак?
Она вспомнила сдержанную, но всё же заметную радость Доу Мин, и её лицо омрачилось. С тяжёлым сердцем она направилась в восточное крыло.
В зале царил беспорядок. Чжао Чжанжу сидела на корточках перед двумя сундуками, привезёнными из дома Хоу Цзинина, и оживлённо беседовала с Доу Чжао:
— …Этот сундук от тётушки, вероятно, из одного набора с нашими. У нас вырезано «восемьсот архатов», а у тебя — «Пэн Цзу справляет день рождения». Но дерево одинаковое — пурпурное сандаловое, да ещё инкрустировано слоновой костью.
Доу Чжао улыбнулась и указала на складную ширму:
— А это тоже из пурпурного сандала, только инкрустировано перламутром.
— Где? Где? — Чжао Чжанжу подползла ближе.
Доу Чжао показала ей.
Две девушки, обе давно достигшие брачного возраста, смеялись как дети, не замечая тяжести мира вокруг.
Доу Шиюн стоял у порога, и его сердце болело, словно в него вонзали нож.
Тётя тихо подошла к нему и, глядя на смеющихся девушек, спросила:
— Зять, что вы теперь собираетесь делать?
[1] Пэн Цзу — это полумифический персонаж из китайской древности, который ассоциируется с долголетием, бессмертием и даосскими принципами питания.
