Человек, который забрал чужую жену.
С этого дня… ты — своей дорогой, я — своей… навсегда.
Цзи Юн остался сидеть, словно утратив всё своё счастье. Штора, закрывшая проход, качнулась, и голос Доу Чжао, чистый и отчётливый, как звон храмового колокола, ещё долго звучал у него в ушах.
Доу Шиюн, не в силах поверить в то, что услышал, продолжал смотреть на губы Пятой госпожи, которые шевелились, словно произнося неведомые слова.
Старый господин из семьи Цзи захотел выдать Цзи Юна за Шоу Гу.
После того как Доу Мин неожиданно стала женой Вэй Тиньюя — вместо Доу Чжао?
Доу Шиюн не смог сдержать свой вопрос:
— Пятый брат знает об этом?
Его голос прозвучал резко, но Пятая госпожа, всегда считавшая Доу Шиюна мягким и покладистым, не уловила перемены в его тоне. Она с улыбкой ответила:
— Пятый брат, старый господин лично обратился с предложением. Как ты мог не знать об этом? Он считает, что раз в доме произошли такие изменения, а Цзяньмин и Шоу Гу — кузены и выросли вместе, то если люди начнут судачить, то пострадает не только Мин`эр, но и Шоу Гу, и Цзяньмин. Хоу из дома Цзинин, в лучшем случае, потеряет лицо, а у Цзяньмина — блестящее будущее. Если цензоры вмешаются, это может привести к большим проблемам. Поэтому лучше тихо обменяться брачными грамотами и сыграть свадьбу весной…
Доу Шиюн вспомнил благоразумных слуг в Аллее Грушевого дерева, сдержанность золовки, когда он упрекал её после замены невест, угодливое лицо Тао Цичжуна… и взгляд Гаошэна, полный тревоги, когда речь зашла о Сун Мо.
Его губы дернулись. Неужели я действительно кажусь таким покладистым? Таким, кого можно обманывать?
Один за другим — все пытались обвести его вокруг пальца!
Гнев, который тлел в нём с тех пор, как он услышал о дурной славе Сун Мо, вспыхнул, будто масло плеснули в огонь.
— Что вам ещё нужно? — в гневе воскликнул он, вскочив с места. Его обычно спокойное лицо вспыхнуло, а в глазах отразилась обида. — У меня всего две дочери, и вам этого мало? Вы хотите сломать обеих?
Пятая госпожа, покраснев от этих слов, поспешила возразить:
— Седьмой дядюшка, как вы можете так говорить? Да, я виновата, что не удержала Мин`эр, но я же стараюсь исправить всё для Шоу Гу. К тому же, Цзяньмин гораздо талантливее Вэй Тиньюя! Он уже дважды становился цзиньши в юном возрасте и может даже стать первым министром. Старый господин Цзи сам пришёл с предложением — разве это не доказательство особого уважения к Шоу Гу? Чего ещё вы хотите…
— Хватит! — ледяным голосом прервал её Доу Шиюн. — В итоге вы всё равно стремитесь породниться с семьёй Цзи, заручиться поддержкой Цзи Цзяньмина! Вы думаете, я не знаю, как Фан Чжоу, обычный ланчжун из Минбу, вдруг стал управителем Чжэцзяна? Или как Ван Инсюэ выдала Мин`эр за хоу Цзинина? Не думайте, будто я совсем ничего не понимаю. Я дочь выдаю замуж, а не продаю!
Он указал на дверь:
— Пятая золовка, у вас и без того много дел в Аллее грушевого дерева, к тому же уже поздно. Не буду вас задерживать!
Она никогда не видела Пятого господина в таком гневе. Она стояла неподвижно, впервые осознав, что Доу Шиюн категорически против брака между Цзи Юном и Шоу Гу.
Что же теперь делать?..
— Седьмой дядюшка, не спешите с решением! — воскликнула она с мольбой. — Прошу вас, подумайте ещё раз! Такой человек, как Цзяньмин, — это огромная удача…
Но Доу Шиюн, казалось, не желал ничего слушать. Его виски пульсировали от напряжения, и он громко позвал:
— Гаошэн! Проводи гостью!
Пятая госпожа, видя его состояние, поняла, что сейчас спорить бесполезно. Не дожидаясь второго указания, она молча поклонилась и покинула комнату.
Доу Шиюн, словно лишившись сил, опустился на кан у окна.
А Цзи Юн…
Он сам не осознавал, как покинул Переулок Храма Спокойствия. Когда же он пришёл в себя, то обнаружил, что стоит прямо перед храмом Цзинъань.
Мимо него сновали толпы прохожих, и кто-то даже толкнул его в плечо, пробормотав: «Извините… извините…»
Цзышан держался рядом, словно защищая его от внешнего мира.
Вдруг перед Цзи Юном остановилась повозка.
— Цзи Цзяньмин!
С повозки спрыгнул Хэ Юй и, не говоря ни слова, с размаху ударил его в лицо.
Цзи Юн не успел даже отреагировать — пошатнувшись, он упал на мостовую.
Цзи Си и Цзышан, вскрикнув, бросились к нему, но люди Хэ Юя, словно предвидя их действия, преградили им путь.
Цзи Юн, очнувшись от боли, ощутил резь в глазах, а из носа хлынула тёплая кровь. Он машинально вытер лицо рукавом и, не сдержавшись, воскликнул:
— Ты с ума сошёл?!
— С ума? — в ответ Хэ Юй, шагнув вперёд, снова нанёс удар. — Разве ты забыл, что когда-то мне пообещал?
Цзи Юн попытался увернуться, но Хэ Юй, схватив его, повалил на землю.
Внутри у Цзи Юна всё кипело. Он даже не стал выяснять, о каком обещании идёт речь, а с яростным рыком бросился в драку.
