Поскольку нападение было явно спланировано заранее, они не стали обращаться в ямень. Вместо этого они отправили своих людей допросить управляющего и служащих пагоды.
Вэй Тиньюй горячо поблагодарил друга.
Ван Цинхай лишь отмахнулся:
— Между братьями благодарности не нужны.
И, не теряя времени, он уехал.
Хромая, Вэй Тиньюй проводил его до главных ворот.
Вернувшись в поместье гуна Яньань, Ван Цинхай сразу направился в кабинет Ван Цинхуая.
Там он застал Ван Цинхуая в беседе с Гу Юем.
В прошлый раз, когда Гу Юй попросил одолжить денег, Ван Цинхуай успел собрать нужную сумму, но Гу Юй в последний момент отказался. Он сказал, что торговля в лавке Сун Мо в Гуандуне пошла в гору, и нужды в деньгах больше нет.
Хотя сделка так и не была заключена, прямота и решительность Ван Цинхуая произвели на Гу Юя сильное впечатление. Постепенно он начал относиться к нему с меньшим снисхождением и большей искренностью.
Сегодня Гу Юй снова посетил Ван Цинхуая с предложением наладить совместный бизнес по торговле шелком. Он слышал, что Ван Юань заработал немалые деньги на продаже шелка в Цзяннани.
В столице мало кто не знал о славе Гу Юя, известного как «маленький тиран». Хотя в последние два года он заметно изменился, его по-прежнему боялись уважать во всех кругах.
Ван Цинхай, не стесняясь присутствия Гу Юя, рассказал брату о нападении на Вэй Тиньюя и попросил:
— …Можешь выделить мне пару человек, чтобы помочь разобраться в этом деле?
Ван Цинхуай нахмурился. Напавший на наследника дома Цзинин, вероятно, был кем-то могущественным.
Гу Юй же, напротив, оживился:
— Зачем просить брата? Обращайся ко мне!
Ван Цинхай не ожидал такого быстрого ответа. Обрадованный, он поспешно поклонился и начал выражать свою благодарность.
Гу Юй, схватив его за рукав, потянул за собой.
У Ван Цинхуая от этой сцены разболелась голова.
«Этот человек даже на пустом месте находит неприятности, а тут реальное дело…» — подумал он.
Он поспешно окликнул их:
— Не торопитесь! Сначала надо всё выяснить!
Он хотел дать понять брату, что не стоит раздувать это дело.
Ван Цинхай послушно кивнул, но прежде чем он успел что-либо сказать, Гу Юй уже утащил его за собой.
…
Цзи Юн, только что одержавший победу над Вэй Тиньюем, вернулся в свою комнату в приподнятом настроении. Умывшись, он, как обычно, открыл книгу. Уже близился час сна, а завтра ему предстоял ранний подъем в управление.
Но радость его быстро угасла, словно песок сквозь пальцы. В груди царила пустота, ни удовлетворения, ни сна.
«Я никогда не выйду за человека, который отнял чужую жену!» — эти слова Доу Чжао снова и снова звучали в его ушах.
«Отныне ты сам по себе, я сама по себе. Пути наши расходятся навсегда!» — ее холодный взгляд вновь предстал перед его глазами.
Неужели он ошибался? Разве не таков закон мира — сильный побеждает, а слабый уступает?
Или все дело в том, что в сердце Доу Чжао до сих пор живет Вэй Тиньюй?
Цзи Юн, как и в последние несколько ночей, не мог сомкнуть глаз до рассвета. Обрывки воспоминаний о встречах с Доу Чжао проносились перед ним, словно калейдоскоп.
…
В другом конце столицы, в свете тусклой лампы, Сун Мо молча отложил кисть.
Он обернулся к Чэнь Хэ и спросил:
— Четвёртая госпожа хочет меня видеть?
С тех пор как Чэнь Хэ услышал о помолвке своего господина с четвёртой госпожой семьи Доу, он словно оказался во сне: всё казалось невероятным.
Он почтительно поклонился и ответил:
— Да.
Господин всегда добивался своего.
На первый взгляд, между ними не было никаких связей. Кто бы мог поверить, что гун сам предложит сватовство к дому Доу?
Если бы Чэнь Хэ не видел всё собственными глазами, он бы ни за что не поверил!
Но как именно господин этого добился — он не понимал.
Сун Мо спокойно сказал:
— Передай четвёртой госпоже: завтра я возвращаюсь в запретный город. Встретиться получится только поздно вечером или на следующий день. Если дело срочное — пусть оставит послание у господина Яна. Я уже предупредил его.
Тон был всё таким же холодным, но в нём звучала едва уловимая мягкость, от которой у Чэнь Хэ задрожало сердце.
Когда в последний раз господин говорил с кем-либо с такой нежностью?
Только с госпожой Цзян, с младшим господином… и с самим гуном. С тех пор как он поссорился с отцом, подобной мягкости в голосе не было слышно.
Сдержав волнение, Чэнь Хэ почтительно поклонился и покинул комнату.
Сун Мо вновь взялся за кисть.
Его лицо оставалось спокойным, но уголки губ слегка изогнулись в легкой улыбке, которая оставалась незамеченной.
…
Когда Доу Чжао получила ответ, её охватило тревожное предчувствие.
Сегодня им не суждено было увидеться. Только ночью или завтра.
Чем дольше она ждала, тем труднее было что-либо предпринять.
Её отец уже поспешно объявил о помолвке, словно стремясь как можно скорее стереть с неё следы былого позора.
Доу Чжао горько улыбнулась.
Сун Мо был прав.
Пока она стояла на его плечах, её уважали.
