Тётушка и госпожа Цзи замолчали и с улыбкой поспешили во внутренние покои.
Доу Чжао, высокая и стройная, сидела на широком кане у окна, одетая в истинно-алые наряды невесты, и сияла, словно утреннее солнце. Тётушка и госпожа Цзи не смогли сдержать слёз.
За ними вошла Пятая госпожа в сопровождении госпожи Цай. Её лицо выражало усталость.
— Шоу Гу, ты сегодня так прекрасна! — с улыбкой произнесла она, взяв Доу Чжао за руку. Затем она начала задавать ей вопросы, не относящиеся к делу. Госпожа Цай тоже вносила свои шутки, стремясь создать непринуждённую атмосферу.
Доу Чжао слушала их с лёгкой улыбкой.
Тётушка и госпожа Цзи хранили молчание, позволяя Пятой госпоже вести разговор. Никто не упоминал Ван Инсюэ.
Наступил час, когда невеста должна была выйти. Госпожа Чжао, следуя обычаю, трижды расчесала волосы Доу Чжао, а затем та выпила суп с лотосом и лилиями.
За окном постепенно темнело, и в комнату невесты начали собираться родные из семьи Доу. Все они не переставали восхищаться Четвёртой барышней: её благородная осанка и благовоспитанность были под стать будущей супруге наследника великого дома.
Вдали послышались первые хлопки фейерверков, а затем радостный крик возвестил о прибытии повозки невесты. Многие женщины, находившиеся в комнате Доу Чжао, поспешили выйти, чтобы увидеть свадебный кортеж.
Тётушка и госпожа Цзи остались, чтобы помочь Доу Чжао завершить последние приготовления. На душе у неё было удивительно спокойно, как тогда, когда она впервые покинула Чжэндин и ненадолго поселилась в переулке Цзинъань. Это спокойствие стало поводом для очередной шутки тётушки:
— Император ещё не проявляет беспокойства, а евнухи уже в панике! — не смогла сдержать смех госпожа Цзи, как будто вся её тревога рассеялась.
Доу Чжао тоже невольно улыбнулась. В этот момент вбежала взволнованная горничная:
— Четвёртый господин очень щедр! Он раздал по восемь фэней серебряными монетами, а также рассыпал два целых короба «звёздного серебра»!
Тётушка и остальные лишь слегка улыбнулись, услышав это. Даже Шестая тётушка, которая раньше не питала особой симпатии к Сун Мо, теперь почувствовала, что семья Сун действительно ценит этот брак, и её настроение значительно улучшилось.
Синь вручила служанке красный конверт с наградой. На улице заиграла радостная мелодия «Счастливая встреча».
Вскоре прибежала ещё одна служанка и с радостью сообщила:
— Четвёртый господин уже ведёт повозку через ворота!
Синь и ей вручила красный конверт.
Тётушка и госпожа Цзи, слегка волнуясь, хором напомнили Доу Чжао:
— Быстрее, садись как положено!
Вбежала очередная служанка с радостной вестью:
— Приехала свадебная старшая госпожа из дома Четвёртого жениха!
Синь, не отклоняясь от обряда, тут же вручила ей красный конверт.
Госпожа Чжао поспешила встретить гостью и, обменявшись с госпожой Лу парой вежливых фраз, вместе с ней вошла во внутренние покои. Поклонившись тётушке, госпоже Цзи и остальным, обе подхватили Доу Чжао под руки и проводили её в цветочную залу.
Представители семьи Сун, провожающие из семьи Доу, а также нанятые музыканты с обеих сторон уже заполнили цветочную залу, создавая яркое, шумное и торжественное действо.
Доу Чжао сразу увидела Сун Мо.
Он стоял, облачённый в праздничный красный наряд, который подчёркивал его фарфорово-белую кожу и отражался в его глазах, делая их яркими, как полуденное солнце.
Доу Чжао замерла. Этот Сун Мо был одновременно и знакомым, и незнакомым.
Его сдержанная полуулыбка была такой знакомой, а ослепительная, сияющая красота — такой новой.
Он затмевал всех вокруг, словно журавль среди кур.
Сегодня он был особенно неотразим.
Из главного зала раздался голос госпожи Чжао:
— Пришло время попрощаться с родителями!
Доу Чжао быстро взяла себя в руки, встала и трижды торжественно поклонилась отцу.
Седьмой господин Доу, вымытый и переодетый, выглядел опрятно и собранно. Его взгляд был сложным. Нарушив обычаи, он лично подошёл, чтобы поднять дочь. Лишь начал мягко говорить:
— Когда придёшь в дом супруга, главное — быть послушной…
Но тут же у него перехватило голос, и слова застряли в горле. В глазах заблестели слёзы — он не желал отпускать её.
Никто не ожидал такого.
Обычно именно матери не могут отпустить дочь в день свадьбы, но чтобы отец — вот так, при всех…
Цветочная зала на мгновение притихла.
У Доу Чжао потекли слёзы.
В её памяти всплыли воспоминания о том, как умерла её мать, как отец с улыбкой разрешал ей копаться в сундуках, и как его волосы поседели задолго до старости.
— Отец! — воскликнула она, снова падая перед ним на колени.
— Вставай, вставай, — растерянно говорил он, утирая ей слёзы. — Сегодня твой день счастья, не порти макияж… Особняк гуна Ин совсем рядом, возвращайся сюда на каждый праздник…
Но она уже не была дочерью семьи Доу.
Всё, что она имела и потеряла в жизни, всё, с чем, как она думала, легко расстанется, теперь навсегда отпечаталось в её сердце.
— Отец… — плач перешёл в рыдания.
Заразившись этим состоянием, Чжао Чжанжу и госпожа Го тоже стали тихонько утирать слёзы.
Сун Мо, наблюдая за всем этим, невольно почувствовал укол зависти.
Свадебное торжество внезапно превратилось в сцену прощания, полную скорби и боли.
Госпожа Лу и госпожа Чжао, боясь упустить благоприятный момент, первыми пришли в себя. Госпожа Чжао поспешно достала платочек, чтобы вытереть невесте слёзы, а госпожа Лу уже держала в руках алую фату, мягко напоминая:
— Пора, пора! Невесте пора садиться в повозку!
Все мгновенно вернулись к реальности.
Госпожа Цзи окликнула:
— Доу Дэчан! Скорее подхватывай четвёртую сестру и неси к повозке!
Госпожа Лу уже набросила фату на голову Доу Чжао и осторожно направила её на спину Доу Дэчана.
Под звуки фейерверков и радостные крики невеста покинула родной дом.
С самого начала и до конца церемонии Доу Мин не появлялась.
Доу Чжао не заметила, как Вэй Тиньюй, укрывшись в тени под навесом у цветочной залы, пристально наблюдал за ней.
