Но Доу Чжао то знала: этот брак в будущем погубит мисс Фэн. Потому и встала решительно на сторону Гу Юя:
— Неважно, какая она замечательная, — спокойно сказала она. — Если Гу Юй сам её не любит, хоть сто достоинств в ней найди — всё будет зря. Если уж совсем ничего нельзя сделать — тогда другое дело. Но если есть хоть малейшая возможность — помоги ему, пожалуйста.
В этот момент Гу Юй чуть ли не поклонился ей до земли — смотрел на Доу Чжао, будто на живую Бодхисаттву, и с пылом заверил:
— Невестка, если ты мне в этот раз поможешь — клянусь, сам лично устрою свадьбу для той вашей кузины из семьи Цзян! И жениха найду, и выдам как положено!
— Ну и вздор же ты несёшь! — нахмурился Сун Мо, лицо его посуровело. — Твой дядя сам сказал, что это очень хороший брак. Как ты можешь вот так, с бухты-барахты, перечить старшим?!
Гу Юй слушал и всё больше мрачнел. Вскоре не выдержал и вспылил:
— Все вы как сговорились! Мой дядя высказался прямо: «Если не понравится, через пару лет можно развестись. Главное, не устраивай сцен и не выдумывай лишнего!» Он говорит так, будто девушка из семьи Фэн — это всего лишь кочан капусты: не подошла — выбросил. А я, по-вашему, кто? Жениться, чтобы через пару лет развестись? Это же брак — союз на всю жизнь, с намерением прожить вместе до конца дней. Я просто хочу найти достойную девушку и построить с ней счастливую жизнь. Неужели это так сложно?
Ты в прошлой жизни, может, и женился на умеющей, да неуживчивой барышне Чжоу, — но толку что? Всё равно не смогли быть вместе…
Доу Чжао слушала и тихо покачала головой.
Скорее всего, в это время императрица Вань была целиком поглощена делами принца Ляо. Всё, что касалось знати, она старалась уладить миром и без шума. Потому и уступила в этом вопросе, не желая, чтобы Гу Юй устроил из-за своей свадьбы лишний скандал — вдруг это может помешать великим замыслам принца Ляо.
Вспоминая, каким бесшабашным был Гу Юй в прошлой жизни, Доу Чжао только вздохнула. В сущности, он тоже был по-своему несчастен.
Сун Мо, потерев висок, обречённо сказал:
— Ладно. Я поговорю с твоим дедушкой, посмотрим, что можно сделать.
Гу Юй тут же радостно подскочил:
— Братец! Тогда я помогу невестке обустраивать дворик для кузины из семьи Цзян! Клянусь, она и пальцем не пошевелит — всё сделаю сам!
Сун Мо хмыкнул:
— Даже если ты не поможешь, в павильоне Ичжи никто не осмелится заставлять невестку поднимать и палец.
Гу Юй, как ни в чём не бывало, расхохотался и с наглой улыбкой подтолкнул Сун Мо в спину:
— Давай, иди уже в поместье Юньян-бо! А то как бы дед не уехал на дачу в Шича́хай — на рыбалку!
Сун Мо дал пару напутствий Доу Чжао, переоделся и вышел из дома.
А Гу Юй остался сопровождать Доу Чжао к павильону Бишуйсюань.
По дороге Доу Чжао спросила:
— Почему у тебя такие натянутые отношения с мачехой? Она хоть и сверхштатная вайминфу, жена высшего чиновника вне официальной придворной иерархии, но раз уж её не любит сама императрица, той достаточно лёгкого намёка — и жизнь ей уже не покажется мёдом.
— Да если бы у неё хоть немного ума было — я бы уже давно от неё пострадал! — фыркнул Гу Юй с явным презрением. — Она ведь просто прижалась к семье Шэнь, возомнила, что моя тётушка не посмеет с ней связываться. Ха! Если уж она меня окончательно достанет — я науськаю Шэнь Цина разобраться с ней, посмотрим тогда, как она ещё будет важничать!
Семья Шэнь, в конце концов, — родня наследного принца.
Глядя на его разъярённое лицо, Доу Чжао не сдержала усмешки:
— Посмотри на себя: дела ещё нет, а ты уже во всё горло кричишь. Любой человек при уме сразу насторожится. С такими выходками кого ты вообще сможешь перехитрить? Неудивительно, что ты, хоть и парень, да ещё и с покровительством самой императрицы, всё равно ни разу не смог одолеть свою мачеху.
Гу Юй задохнулся от возмущения — но возразить по существу не смог.
— Тогда скажи, — спокойно продолжила Доу Чжао, — когда ты в последний раз хоть в чём-то взял верх над своей мачехой?
Губы Гу Юя затрепетали, как будто он что-то вот-вот скажет… но слова, так и не нашлись. Он молчал.
Доу Чжао, видя это, мягко добавила:
— Против каждого человека нужно уметь выбирать свои методы. С такими, как твоя мачеха, или молчи, делай вид, будто её не замечаешь… или действуй без шума и заранее, чтобы она даже пожаловаться не успела.
Гу Юй задумался. Его голова медленно опустилась, и в глазах наконец-то появилось что-то похожее на размышление.
К вечеру, когда Сун Мо вернулся, павильон Бишуйсюань уже преобразился: на окнах висели новые занавеси из бамбука сянфэй, ароматного бамбука из Сянтаня, в центре зала красовалась картина «Прекрасная под луной», в печи Байхуа ароматно тлели ветви полыни, а на лежанке постелили летний циновочный мат из лепестков гибискуса. Всё было приведено в полный порядок — служанки и тётушки тоже уже заняли свои места.
Сун Мо удовлетворённо кивнул и, пребывая в хорошем настроении, пригласил Гу Юя остаться на ужин.
Но тот, не в силах думать ни о чём другом, тут же потянул его за рукав и торопливо зашептал:
— Ну? Что сказал мой дедушка? Говори скорее!
— А если бы не получилось, разве я бы вернулся вот так, к тебе в руки? — усмехнулся Сун Мо, аккуратно высвобождая рукав из его пальцев. — Осторожно, порвёшь. Эту одежду мне твоя невестка собственноручно сшила.
Гу Юй от радости чуть не подпрыгнул:
— Невестка! Тащи целый бочонок вина!
Сун Мо, заразившись его весельем, впервые за весь день улыбнулся по-настоящему:
— Эй, а что это ты так радуешься за мой счёт? Это ты должен выставиться — не могу же я и хлопотать за тебя, и угощать вместо тебя?
— Сегодня я угощаю, завтра — ты! — со смехом заявил Гу Юй, плюхнувшись на кан и повернулся к Доу Чжао: — Невестка, ты тоже приходи. А то сидишь весь день в доме — скука же!
Доу Чжао сдержанно улыбнулась, пряча веселье в уголках губ.
В это время в комнату вошёл Сун Хань, неся на плече глиняный жбан с вином. Увидев Гу Юя, ничуть не удивился — только приподнял жбан и с усмешкой сказал:
— Везучий ты сегодня. Я с трудом выпросил вино Лисюэ-бай из дворца старшей принцессы Ниндэ, хотел принести в подарок брату… А тут и ты.
Гу Юй и глазом не моргнул:
— Подумаешь, Лисюэ-бай! Завтра сам привезу тебе целую повозку.
Сун Хань рассмеялся и, ничуть не обидевшись, опустился рядом с Сун Мо. С прищуром глянул на Гу Юя:
— Ну смотри, слово — не воробей. Жду твою повозку завтра.
— По рукам! — бодро хлопнул себя по груди Гу Юй.
А Доу Чжао, улыбаясь, пошла отдавать распоряжения служанкам подать еду, а сама между тем думала о Сун Хане…
В последние дни Сун Хань уже почти перегнал Гу Юя — приходил в гости чуть ли не каждый день…
Поздно вечером, когда гостей — и Гу Юя, и Сун Ханя — уже проводили, Доу Чжао спросила Сун Мо:
— А как ты уговорил Юньян-бо?
Сун Мо усмехнулся:
— А ты не думай, будто Юньян-бо совсем выжил из ума. Он просто не хочет никого обижать. Но если подумать с позиции блага для поместья Юньян-бо, то ясно — внучку в дом нужно брать толковую. Иначе как быть?
Сказав это, он посмотрел на неё и вдруг спросил:
— Ты не заметила, как Сун Хань пьёт? Очень похоже на отца.
Очнувшийся от суеты дня Сун Мо вновь вернулся в своё обычное состояние — настороженный, подозрительный.
Если бы я не встретила его тогда, в ту пору, когда он был юн, когда в нём ещё не закостенела недоверчивость… — подумала Доу Чжао. — Смогла бы я вообще завоевать его доверие? Наверное, это было бы труднее, чем подняться на небо.
— Я не обратила внимания, — тихо ответила она, вздыхая.
