В тот момент Цзян Жэнь больше не поддавался на уговоры.
Если раньше он мог позволить себе поверить, сегодня это было невозможно.
Всю жизнь он жил на пределе, в тревоге, без почвы под ногами. Появление Сюй Цзя в аэропорту разрушило хрупкое тепло, которое он только начинал в себе взращивать.
Он облокотился руками о плитки по бокам от её бёдер, замкнув пространство.
Мэн Тин отчаянно пыталась его успокоить. В её памяти всплыла сцена в больнице. Тогда он избил человека с такой яростью, что даже несколько мужчин не могли его остановить. Что же он сейчас сделает?
Пальцы, вцепившиеся в его плечо, побелели. Так сильно она их сжала.
Мэн Тин ощущала, как под её ладонью пульсирует напряжение. Всё его тело дрожало от внутреннего жара. Он дышал прерывисто, словно задыхался. Это была не просто злость, а отчаяние, порождённое чувством предательства.
Если бы она соврала ему о чём-то другом, то он, быть может, и простил бы.
Её голос срывался, она не замечала, что говорит:
— Между мной и Сюем ничего не было… Никогда… Я правда…
Он смотрел молча и вдруг медленно усмехнулся:
— Верить тебе, как себе пулю в лоб.
По его опыту, красивая девушка почти всегда лгунья. Сначала обманывает в чувствах, а потом в самом главном. Мужчина теряет голову, даже если раньше считал себя умным. Особенно если она так прекрасна, как Мэн Тин.
Он резко притянул её за затылок и впился в её губы.
Её беззвучный протест отозвался слабыми ударами кулачков по его плечам. Он будто и не заметил. Цзян Жэнь с раздражением перехватил её запястья, слегка надавил вниз, заставив Мэн Тин поднять лицо.
Она и не подозревала, насколько красива.
С той самой ночи, когда она, держа телефон дрожащими пальцами, сказала Сюй Цзя, что расстаётся, он мечтал об этом.
Она пахла свежестью. Губы — тёплые, дрожащие. Глаза — влажные, испуганные. В них жила такая беззащитность, что по спине пробегал холод.
Он думал об этом без конца. В ту звёздную ночь в деревне, пока ждал её на вокзале, пока сидел рядом в самолёте. Всё это время он пытался научиться самому трудному для него правилу — сдержанности.
Он старался. Ради неё.
Но если всё это не приближало его к ней, в чём тогда был смысл?
Он хотел разорвать в клочья того парня за дверью, но ещё сильнее — уничтожить ту, кто осмелилась обмануть его.
И всё же самое болезненное было в том, что он…
…всё ещё любил.
Любил настолько, что готов был исчезнуть, лишь бы не ранить её.
Мэн Тин всхлипнула.
Она дрожала всем телом. Страх не только сковал её тело, но и парализовал мысли. Цзян Жэнь пугал её до глубины души. Он словно потерял контроль, а она слишком хорошо понимала, где они. Это был мужской туалет в аэропорту. За стенами кто-то метался в поисках. Брат, Сюй Цзя…
И тут зазвонил её телефон.
Он всё ещё удерживал её, продолжая целовать.
Её губы онемели. Звонок бил по ушам, но вскоре оборвался.
Это был не сон. Это был кошмар наяву.
И только теперь она поняла, что раньше, когда он позволял ей бить его, когда подносил к губам её руку, он… сдерживал себя. Однако если он терял контроль, то остановить его было уже невозможно. Ни человеку. Ни Богу.
Она не знала, сколько длился этот поцелуй.
Сначала Мэн Тин пыталась вырваться, потом — укусить. Потом исчезло всё: и сила, и решимость. Остались только стыд, злость и беззвучное желание разрыдаться.
Когда телефон зазвонил вновь, дверь распахнулась.
В помещение вошёл Шу Ян.
Он хмуро шёл вперёд, а в руках держал телефон. Они с Сюй Цзя разделились, чтобы скорее отыскать её. Шу Ян как раз набирал номер, не зная, что приглушённый звон звучит из мужского туалета.
Он бы не поверил, если бы не услышал собственными ушами.
Сердце кольнуло тревогой. Он толкнул дверь… и замер.
Перед ним была сцена, от которой кровь застыла.
Его сводная сестра сидела на умывальнике, а кто-то — парень с острым, перекошенным лицом — целовал её, удерживая так, будто весь мир за пределами этой комнаты не существовал.
