После того как Цзян Жэнь выучил весь список текстов, Сунь Циньцинь, не раздумывая, подала заявление на отказ от репетиторства. Сделала она это с облегчением.
А вот Мэн Тин не могла позволить себе такой роскоши.
В понедельник, сразу после уроков, когда Сунь Циньцинь уже собиралась нести своё заявление в учебную часть, она вдруг остановилась и обратилась к ней:
— Ты правда собираешься продолжать заниматься с ним?
Уровень знаний у старшеклассника оставлял желать лучшего. С кем бы он ни остался, тому предстояло пройти через все круги учебного ада.
Если Циньцинь откажется, Мэн Тин придётся вести с ним семь предметов в одиночку.
— Я дала слово, — спокойно ответила она, не отрываясь от тетради.
Перед ней лежал учебный план: чёткие рубрики, выделенные темы, подробные разъяснения, даже самые запутанные моменты были изложены ясно и логично.
Она уже раздобыла школьные учебники за средние классы и методично обрабатывала их, выписывая всё самое важное.
Сунь Циньцинь, наблюдая за этим, не могла не проникнуться уважением.
Тем временем в классе становилось душно. Наступил май, принося с собой липкую жару.
Ученики начали привычно закатывать штанины, спасаясь от зноя хотя бы так.
Именно в тот момент, когда заявление Циньцинь было официально принято, Мэн Тин закончила последний конспект по биологии.
В школе май считался переходным месяцем, и кондиционеры запускать было нельзя из соображений энергосбережения. Централизованное охлаждение начиналось только в июне.
— И зачем вообще устанавливали кондиционеры?! — ворчала Чжао Нуаньчэн. — У учителей прохлада, а у нас два вонючих вентилятора. Где справедливость?
Жара висела над головами, воздух в классе казался неподвижным. Нуаньчэн закатала штанины до колен и застонала:
— Не выдержу — упаду тут же!
Увидев, как на лбу Мэн Тин выступили капли пота, она повернулась:
— Тин-Тин, закатай тоже. Полегчает.
— Хорошо, — кивнула Мэн Тин и улыбнулась.
Наклонившись, она неторопливо завернула штанины до середины икр. Прохладный воздух коснулся кожи, и действительно стало легче.
И тут взгляд её соседа, Хун Хуэя, вдруг застыл.
В тот день на ней были белые босоножки со шнуровкой. Ноги — тонкие, аккуратные, с нежной кожей и правильным изгибом.
В повседневной мешковатой и закрытой форме подобное легко терялось. Однако стоило обнажиться хотя бы части икры, как всё встало на свои места.
Мэн Тин ничего не заметила, а вот парни с задних парт сразу всё подметили.
Они захихикали:
— Хун Хуэй, неужели запал на красавицу?
— Глянь, каким пунцовым стал!
— Да Мэн Тин вся беленькая, как фарфоровая фигурка…
Икры у неё были стройные, рельефные, словно отлитые.
На общем фоне она и правда смотрелась, будто прошла сквозь фотофильтр. Гладкая, яркая, почти нереальная.
— Чего смеётесь, — фыркнул один. — Он хоть рядом с ней сидит. Я бы ей и шнурки завязывал, если б она была моей девушкой!
Класс взорвался смехом:
— Мечтать не вредно!
Жара не унималась. Лето медленно, но верно разворачивалось, и вскоре в старших классах начали обсуждать странную деталь: никто, ни разу, не видел Мэн Тин в юбке.
И не только в юбке, даже в шортах!
Максимум тонкие щиколотки и едва заметный край икры.
По выходным ученики иногда сталкивались в городе. В раскалённом городе Х большинство надевали лёгкую одежду: мини-юбки, шорты.
Шэнь Юйцин особенно обожала короткие фасоны.
Длинные ноги, уверенная осанка, открытые наряды. Не удивительно, что у неё всегда было полно поклонников.
Летящий силуэт, обтягивающая футболка и дерзкий взгляд делали своё дело.
Когда слух о том, что Мэн Тин никогда не носит юбку, расползся по этажам, Шэнь Юйцин как раз подкрашивала губы.
Услышав разговор, она фыркнула:
— У неё, наверное, либо шрамы, либо ноги кривые.
— Почему ты так думаешь?
— А зачем тогда прятать, если есть чем гордиться?
Она сказала это с легкой насмешкой, но в голосе звучала зависть.
— У неё одно только лицо на показ, и то — дело вкуса. А фигура? Да её там просто нет. Какой из неё эталон красоты?
В среду вечером Чжао Нуаньчэн ворвалась в класс. Лицо — мрачное, глаза — красные, будто она только что сдержала слёзы.
— Тин-Тин, — выдохнула она, голос дрожал, — ты слышала, что они про тебя говорят?
Мэн Тин в этот момент разбирала тетради по английскому. Услышав это, она хмыкнула:
— Что на этот раз?
