— Эти… — Нуаньчэн чуть не зашипела. — Эти змеи сплетничают, будто ты юбки не носишь потому, что у тебя ноги кривые… или шрамы.
Мэн Тин не сразу ответила. В её глазах появилась тихая улыбка, уголки губ дрогнули.
— Ты ещё смеёшься?! — возмутилась подруга.
А ей и вправду было смешно.
В прошлой жизни ожоги покрывали треть её тела и тогда действительно было чего стыдиться. Но теперь? В этой жизни её кожа гладкая и чистая.
Причина была совсем не в комплексе. Просто когда она была маленькой, платья ей шила Цзэн Юцзе. После её смерти всё изменилось. Зрение у Мэн Тин ослабло, она часто натыкалась на мебель, сбивала колени. Брюки стали практичнее. Они защищали, не мялись, годились на любой сезон и не требовали лишних трат.
Сейчас у неё осталась лишь одна пара балетной обуви и пара юбок, сшитых бабушкой.
Те были аккуратные, строгие, до середины голени, как будто вышли из времён Республики. Коротких же не было вовсе.
Нуаньчэн, поругав сплетниц, всё же не удержалась:
— Но всё-таки… почему ты не носишь юбки?
— У меня их нет, — спокойно сказала Мэн Тин. — А те, что были до четырнадцати лет, давно малы.
— …
Бедность в её случае не была тайной. Она никогда не пыталась догнать других в одежде или еде.
Папа Шу работал не покладая рук, и она понимала, что никто не обязан ради неё ставить себя в жертву.
Все эти слухи и пересуды для неё не имели веса. Скажут, что у неё уродливые ноги и что? Они от этого изменятся? Правда в том, что она не принимала всё это близко к сердцу.
А вот Чжао Нуаньчэн закипала от злости. Что поделаешь, не писать же жалобу на глупость. Ей так хотелось, чтобы однажды Мэн Тин вошла в класс в короткой юбке и одним появлением заткнула бы всех.
Однако сама героиня и не думала включаться в это шоу.
Тем временем Мэн Тин с удовольствием решила задачу по математике, заработав десять баллов, убрала учебники в рюкзак и собралась уходить.
Чжао Нуаньчэн схватила её за руку:
— Тин-Тин, когда ты наконец наденешь юбку? Ну серьёзно, они же совсем оборзели! Обещай, что когда-нибудь покажешь им!
Мэн Тин прищурилась и усмехнулась:
— Не терпится посмотреть?
Нуаньчэн энергично закивала.
— Тогда приходи в пятницу вечером. Будет танцевальный конкурс, и я выступаю. В юбке, — с лёгким вздохом добавила она. — Самой настоящей. Короткой. Видно всё: и бедра, и ноги.
— … — у Нуаньчэн от удивления перехватило дыхание.
Она и представить не могла, что её подруга — та самая строгая, собранная староста, постоянно с учебниками в руках — оказывается, ещё и танцует.
Танцы? Сцена? Юбка?
Это звучало почти как сон.
— Кроме танцев, — небрежно поинтересовалась Чжао Нуаньчэн, — у тебя ещё что-то получается?
Мэн Тин ненадолго задумалась:
— Играю на фортепиано, немного на скрипке. Занималась китайской живописью, знаю основы шахмат.
И ещё синхронный перевод.
Когда-то, после ожогов, именно английский стал её единственным оружием и тихим прибежищем.
— … — Нуаньчэн замерла.
Мир, казавшийся ей устоявшимся, начал рушиться с удивительным треском. Перед ней стояла не просто отличница, а героиня из настоящего романа. Хоть бы раз просто бухнуться перед ней на колени, чисто из уважения!
— Ты вообще хоть что-нибудь не умеешь, а? Ты же богиня!
По результатам жеребьёвки отборочного тура Мэн Тин назначили на вечер пятницы. Из-за большого количества участников другого выбора не было. Пришлось оформлять разрешение на пропуск занятий.
Нуаньчэн, впрочем, была настроена решительно. Она обязательно увидит это выступление.
План был прост. В пятницу утром Нуаньчэн будет тихо охать и держаться за живот. Она была уверена,что учитель отпустит.
Проблема для Мэн Тин возникла внезапно. Пятничный вечер был закреплён за Цзян Жэнем (дополнительные занятия). По этой причине в четверг, сразу после окончания самоподготовки, она впервые решила сама дойти до профтеха, чтобы лично обо всём сказать.
