Прохлада ночи больше не тревожила его. Он смотрел на её улыбку. Это была уже не та сдержанная, скромная усмешка, какую он знал прежде. Её лицо озарилось светом. Свободным, ярким, победоносным.
В её взгляде отражалась целая Вселенная. Там были звёзды, и их сияние будто остановило время.
Она напоминала каплю росы, соскользнувшую с листа на рассвете, или луч солнца, пробившийся сквозь утреннюю дымку.
Девушка улыбалась легко, по-настоящему, как кто-то, кому больше нечего бояться. Прекрасная до боли, словно фея, только что сошедшая с небес.
В зале воцарилась тишина. И только спустя мгновение прокатилась буря аплодисментов.
На сцену вышел ведущий и объявил следующего исполнителя.
А Цзян Жэнь… он будто забыл, как дышать. Невозможно было оторваться.
Он никогда не видел её такой. В день их знакомства она почти не смотрела вперёд, так как её глаза не выносили света. Она опиралась на трость, двигалась медленно, шаг за шагом, словно на ощупь. Тогда была осень, недавно прошёл дождь, и в воздухе витал аромат мокрой листвы.
Она казалась хрупкой, почти прозрачной.
И всё же Мэн Тин ушла тогда, не обернувшись.
Он всегда представлял её нежной, спокойной, уступчивой. Той, кто отдаёт себя без остатка. Девушкой, способной прижаться к свету, но не отвернуться от тьмы.
Он верил, что знает её, но сегодня перед ним стояла иная Мэн Тин. Светлая. Гордая. Великолепная. И впервые опасно красивая.
Она улыбалась с такой внутренней силой, что каждый, на кого она смотрела, будто попадал под её чары и не сопротивлялся.
Цзян Жэнь тяжело глотнул воздуха.
Почти июнь. Воздух был сухим и знойным, в нём не было ни капли прохлады. Сердце сжалось, как в тисках, и изнутри поднялась волна неясного, мучительного чувства.
Он знал, что любит её давно, но только сейчас понял главное. Она его соблазнила.
Чёрт подери… Это ведь и было самое настоящее соблазнение.
Он, который всегда считал её тише воды и ниже травы, оказался ошеломлён. Мягкая, послушная, почти беззвучная, и вдруг она снесла ему голову одним движением, одной улыбкой.
Само слово «соблазнение» звучало грубовато, почти вульгарно, но никакое другое не подходило точнее.
Юбка была короткой.
Белоснежные носки облегали тонкие, хрупкие ноги, а в каждом её движении, в том, как она переносила вес с одной ступни на другую, как разворачивала плечи, чувствовалась волна жара. Мягкая, едва уловимая, будто колебания воздуха над огнём.
Балетные туфли придавали ей невесомость. Вокруг вился сладковатый запах её аромата. Он вспомнил, как она вставала на цыпочки и у него в голове мелькнула дикая мысль, что её ступни могли бы уместиться у него в ладонях.
Цзян Жэнь понял: что-то пошло не так.
Он, у которого лицо не дрогнуло ни в первом классе у доски, ни во время армейских наказаний, ни даже в самый неловкий момент юности… сейчас вдруг покраснел!
Он, чьи эмоции обычно метались между ледяным безразличием и яростью, оказался безоружен. А ведь это был всего лишь поклон. Не полноценный номер, не кульминация выступления, всего-то один финальный жест. И от этого взгляда, который она бросила в зал… он почувствовал, как горят уши.
Это была лишь отборочная сцена, и длилась она меньше двух минут.
Следующий участник уже вышел на сцену и завершил своё выступление, а он всё стоял, будто прирос к полу.
Чёрные перчатки сжали подлокотники до хруста.
Его дыхание стало прерывистым, будто он сейчас потеряет сознание. В голове шумело, словно ветер сквозь провода.
И тут он заметил Сюй Цзя.
Тот сидел в таком же остекленевшем состоянии, глаза смотрели вперёд, но не фокусировались ни на чём, словно он видел не сцену, а что-то за ней, где-то вдалеке.
И ведь не он один. В зале оставалось что-то электрическое. Девчонки шептались, лица у многих были освещены тем же сиянием, что осталась от неё. Эхо красоты, необъяснимой и внезапной, всё ещё держало всех в напряжении.
Цзян Жэнь, чувствуя, как внутри всё перекручивается, мельком подумал: «А если я прямо сейчас вышвырну этого липкого типа со второго этажа?».
Однако руки налились ватой, мысли путались, как провода, пробитые током.
Он машинально потянулся к карману, чтобы закурить. Хотел затянуться глубоко, до самого дна, но в пальцах оказался только телефон и кошелёк. Ах да… он ведь бросил.
Он даже вдохнуть нормально не мог.
Мысль врезалась в сознание, как заноза: «Почему, чёрт возьми, она, уходя, ни разу не посмотрела на меня?».
В это время Мэн Тин как раз снимала костюм за кулисами. И вдруг на её телефоне всплыло сообщение:
Тин-Тин, я почти пришла. Прости, но Цзян Жэнь тоже с ними /(ㄒoㄒ)/~~
Она застыла.
