В этом доме Мэн Тин давно чувствовала себя посторонней.
С Шу Лань они почти не общались. Между ними многое разрушилось, как мост, который больше не починить. Папа Шу всё понимал и знал, что вернуть прежнюю близость уже невозможно.
После умывания Мэн Тин почистила зубы и вернулась в комнату.
Лето выдалось засушливым, кондиционера не было, и она распахнула окно, чтобы впустить в комнату тёплый ветер. Она немного позанималась — повторила слова, привычно проверила учебник — и легла спать.
С улицы доносился лёгкий шелест листвы, будто дыхание ночи.
Ей уже давно ничего не снилось, но в ту ночь сознание вдруг развернулось в сторону прошлого.
Во сне она вновь стала той, кем когда-то была: девочкой, которую совсем недавно признали школьной красавицей. Пятница. После дежурства в классе она осталась одна последней.
За окнами шептал платан. Ей помогала другая девушка, та вдруг ткнула её локтем:
— Глянь, Мэн Тин. За окном он всё это время смотрит. Знаешь его?
Она обернулась. В коридоре стоял незнакомый сереброволосый подросток.
Ноябрь. На его ухе блестела тёмная серёжка, на плечах — куртка из потёртой кожи, в уголке губ — тень недавней драки. Он явно не учился в школе №7.
Она впервые видела его. Они встретились взглядами, и он едва заметно улыбнулся.
Она отвела глаза, встала на носки и тщательно протёрла доску.
— Нет, не знаю, — прошептала Мэн Тин в ответ.
На следующей неделе, когда Мэн Тин ждала автобус под вязом, она увидела его снова.
На этот раз он был с компанией. Парень вышел из здания соседнего профтеха. Воздух был пронизан холодом, зимний ветер поднимал в воздух пыль. Он лениво крутил ключи от машины на пальце.
— Брат Жэнь, куда поедем? — спросил кто-то.
Он сунул руки в карманы и равнодушно бросил:
— Всё равно.
Через несколько минут из-под арки вырулил серебристый спорткар.
Те, кто стоял у остановки, невольно обернулись.
— Ни фига себе, это он? Цзян Жэнь?
— Тот самый, который едва пришёл и сразу навалял преподу?
— Парень Шэнь Юйцин?
— Ага, он самый!
Мэн Тин подняла голову. Это было в первый раз, когда она услышала его имя из чужих уст.
Она глянула на машину из любопытства и тут же отвернулась. Ничего особенного. Просто мимо.
У её ног кружились листья. Синий рюкзак висел на одном плече. Она просто стояла и ждала, ничем не выделяясь среди прочих.
Мимо проезжал Хэ Цзюньмин. Увидев её, он присвистнул:
— Ого, красотка какая!
Цзян Жэнь бросил взгляд в сторону остановки. Под вязом стояла Мэн Тин.
Хэ Цзюньмин оживился:
— Ща подойду, познакомлюсь!
Цзян Жэнь сказал спокойно, но с той интонацией, от которой у всех исчезло желание спорить:
— Не смей.
— А чего так, брат Жэнь? — удивился тот.
Окружающие переглянулись, явно не понимая, что происходит.
— Это же красавица из седьмой школы… Мэн Тин, да?
Он помолчал пару секунд, потом будто между делом, но твёрдо, сказал:
— Потому что она мне нравится.
Хэ Цзюньмин опешил:
— Ты серьёзно? С каких это пор?
С той самой недели, когда Цзян Жэнь, после драки, был вынужден появиться в школе №7 под предлогом уладить последствия.
На закате она протирала перила балкона, склонив голову и опустив густые ресницы. Её лицо было сосредоточенным и серьёзным.
Он уже расплатился за нанесённый ущерб и давно мог уйти, но стоял, будто прикованный.
Цзян Жэнь неотрывно наблюдал, как она убиралась после дежурства, словно зачарованный.
Кто-то решил, что он тогда просто валял дурака и играл на публику.
Именно в тот вечер он поставил точку в отношениях с Шэнь Юйцин. Та рыдала навзрыд, словно лепестки груши, смятые ливнем. Одноклассники только качали головами и отпускали колкости.
Юйцин сорвалась и пыталась ударить его. Цзян Жэнь перехватил руку и произнёс с холодной отстранённостью:
— Хватит сцены. Я тебя, между прочим, и пальцем не тронул.
Они расстались. Уже на следующий день по всей школе разлетелась новость. Никто, конечно, не знал, что именно произошло, зато слухов стало вдвое больше, и один фантастичнее другого.
Третья встреча с ним случилась неожиданно. Ремонт дороги — автобусы не ходили. Она ехала на старом велосипеде, одолженном у папы Шу. И вдруг прямо перед ней появился он. Тот самый сереброволосый.
Осенний воздух был свежим, даже почти резким. Тревога накатила мгновенно, все те сплетни всплыли в памяти.
Место было безлюдное.
