Касание было едва уловимым, будто крыло стрекозы скользнуло по воде, словно тёплый ветер коснулся щеки и тут же исчез. Настолько лёгким, что, если не прислушиваться к собственным ощущениям, то его легко было принять за наваждение. Однако на губах Мэн Тин был след. Не ночной прохлады, а её собственной, тёплой, чуть пряной, с ароматом юности.
В такую летнюю ночь даже мираж может заставить сердце вырваться из груди.
Но это не было миражом.
Цзян Жэнь шагал уверенно, и вдруг остановился, будто кто-то невидимый потянул его назад.
Мэн Тин убрала руки, до этого обвивавшие его шею, и, не спеша, прижала ладони к лицу. Щёки её горели, а прохлада пальцев только подчёркивала жар, охвативший её.
Она слышала, как бьётся его сердце. Ритм отдавался в её груди и перекатывался через расстояние между ними.
Как вообще ей в голову пришло его поцеловать? Но факт оставался фактом: она это сделала.
Теперь она не смела даже взглянуть ему в глаза.
Цзян Жэнь долго стоял молча, будто всё происходящее не касалось его. Только громкое биение сердца выдавало его волнение. Затем, словно очнувшись, он пошёл дальше, делая вид, что ничего не случилось.
Вот только шаги его были слишком стремительными, порывистыми и этим выдали его с головой.
И вдруг он расхохотался.
Смех был чистый, звонкий, как будто он вдруг завладел всей Вселенной.
На перекрёстке вспыхнул красный. Машины притормозили, а водители повернули головы. Мэн Тин вспыхнула пуще прежнего. Ей хотелось зажать ему рот.
«Ну что ты! Все же смотрят… такая неловкость!».
Он поставил её на землю. Свет фонаря выхватил её пылающее лицо, словно два алых фонаря зажглись на щеках.
Он чуть приподнял её подбородок, заставив её посмотреть на него:
— Я не ошибся? Это правда? Ты поцеловала меня?
Она молчала.
«Ну хватит уже, глупый».
— Мэн Тин, скажи честно, ты правда это сделала?
— Ничего я не делала… — пробормотала она, отмахиваясь от его руки. — Перестань спрашивать…
В его глазах танцевал огонь. Ему и не нужен был ответ. Он всё знал. Ликование в его взгляде было почти детским. Мэн Тин не выдержала и закрыла лицо локтями, будто пыталась спрятаться от мира.
— И смотреть тоже нельзя… — прошептала она, готовая расплакаться от стыда. — Не смотри…
Зачем она вообще его поцеловала?..
В мире не найти никого трогательнее этой девочки.
От собственного смущения ей хотелось провалиться сквозь землю.
Цзян Жэнь наигранно надел на себя серьёзность:
— Раз уж поцеловала — теперь отвечай. Поняла? — и он, не выдержав, снова усмехнулся. — Попробуешь сбежать — считай, тебе конец.
Из-за согнутой руки донёсся её приглушённый голос:
— Папа запретил мне встречаться с мальчиками…
— А ты кого слушать будешь: его или меня?
— Его… — честно призналась она.
— Эх… — Цзян Жэнь рассмеялся.
Он смотрел на её жалобное личико с нежностью, от которой сжималось сердце. Потом он взял её за руку, осторожно отвёл от лица, сам склонился к ней и прижал её ладонь к своим глазам:
— Всё, теперь я ничего не вижу.
Мэн Тин глубоко вдохнула.
Её ладонь скрывала его глаза.
Она чувствовала, как он, не убирая руки, немного наклонился вперёд. Щёки её залил новый жар.
Мэн Тин не могла представить, что однажды окажется вот так, рядом с тем, кого так долго избегала. Это казалось почти невероятным. Она смотрела на парня, который был заметно выше ростом.
Ветерок тронул кожу, но жару в груди он унести не смог.
Цзян Жэнь засмеялся:
— Не хочешь быть со мной, а сама вот так налетела. Решила прикончить?
Она промолчала.
Мэн Тин не нашла ни одного подходящего слова.
