Цзян Жэнь едва дышал. Всё тело его покрылось испариной, как будто он пробежал марафон, но больше всего его пугало, что в любой момент может налететь ветер.
А вдруг этот лёгкий сквозняк остудит её чувства?
Он боялся этого больше, чем всего на свете. Если она передумает, то он не выдержит и потеряет рассудок.
Цзян, выросший на этих улицах, вдруг понял, что сам не знает, куда направляется.
Только спустя какое-то время в его груди стало чуть спокойнее.
Он осторожно спросил:
— Куда едем?
Мэн Тин покачала головой.
Ей было тяжело. Возможно, когда учительница Чжан покинула виллу, она и правда решила, что всё под контролем. Вэнь Жуй — молодой, влиятельный, один из инвесторов мероприятия. Наставница, вероятно, сочла, что Лебединое шале — надёжное место, и на пару часов можно оставить девочку без присмотра. А, может, она надеялась, что Мэн Тин согласится сниматься в рекламе.
Тогда, в тот момент, ей стало по-настоящему страшно. Всё тело сковала неуверенность.
Теперь возвращаться и смотреть учительницу Чжан в глаза казалось невыносимым. Она не знала, что сказать. Вдруг всё это ошибка?
Её начали одолевать сомнения. Стоило ли вообще участвовать в этом конкурсе? Сначала она мечтала победить страх, станцевать до конца с достоинством. Однако, оказавшись на месте, Мэн Тин поняла, что мир не так чист, как сцена, и не всякая сцена — место для искусства.
Оказалось, за танцем скрываются чужие интересы, чужие деньги, чужие условия.
А ведь, как и Чэнь Ин, как и другие девочки, она хотела одного — танцевать.
После долгого молчания она, наконец, спросила:
— Ты правда думаешь, что конкурс честный?
Цзян Жэнь мягко кивнул:
— Да. В жюри настоящие хореографы, люди, которые понимают в танце.
В её взгляде мелькнул проблеск надежды:
— Тогда я вернусь в отель. Подожду, пока всё закончится.
— Как скажешь, — он улыбнулся. — Пока я рядом, можешь не бояться.
Он поймал такси и отвёз её обратно.
Пока они колесили по ночному городу, Чэнь Ин и остальные уже спали. Только учительница Чжан всё ещё ждала в холле. Увидев Мэн Тин, она вздохнула с облегчением и искренне, без маски, сказала:
— Извини. Я тогда не подумала…
Мэн Тин молча кивнула, но в её взгляде уже не было той наивной веры, что была прежде, когда они выходили из отеля вместе.
Учительница Чжан это почувствовала. Она поняла, что ошиблась. Перед ней — ребёнок, совсем одна в чужом месте, а наставница, вместо того чтобы быть рядом, решила, что ничего страшного не произойдёт.
Хорошо ещё, что обошлось…
Мэн Тин поднялась в номер, отперла дверь и распахнула окно.
Свежий ночной воздух ворвался в комнату. Девочка опёрлась на подоконник и выглянула вниз.
Во дворе, прислонившись к стене, стоял он. Юноша так и не ушёл.
Цзян Жэнь, заметив знакомую макушку, тут же поднял голову.
Он мысленно выругался, совсем кратко, от души.
Мэн Тин на мгновение задумалась, а потом достала телефон. Через несколько секунд он получил звонок.
Цзян Жэнь всю жизнь шёл наперекор. Ни люди, ни обстоятельства его не пугали, но сейчас… сейчас он и правда боялся.
— Цзян Жэнь, — сказала она. — Почему ты ещё не ушёл?
Он уточнил:
— Хочешь честно?
— Да.
— Я боюсь, что проснусь — и тебя уже не будет.
Когда он отошёл достаточно далеко, на него вдруг нахлынуло странное чувство, словно всё, что только что произошло, было не с ним. Неужели это случилось по-настоящему? Неужели он и вправду стал тем, кого она выбрала?
— Я только что всё хорошенько обдумала, — её голос прозвучал мягко, почти ласково.
Однако для парня, стоявшего внизу под её окном, эти слова прозвучали, как выстрел. Как последняя реплика судьи перед исполнением приговора.
Такие, как она, тихие, правильные, всегда с идеальной успеваемостью, порой удивительно легко перечёркивают всё. Достаточно сказать: «Я была не в себе» или «Это был порыв» — и твой поцелуй, её взгляд, всё, что казалось важным, исчезнет, будто и не было вовсе.
