Девушка растерялась.
Он прижал трубку к её уху:
— Давай, будь хорошей, скажи «папа».
Её уши моментально залились краской. Она покосилась на него, в глазах — паника и мольба: «Только не это, умоляю…».
Он не отступал:
— Быстрей. Папа на линии, ждёт.
Мэн Тин всерьёз испугалась, что всё слышно. Внутри клокотало желание ударить его по плечу, схватить за ворот, хоть как-то его унять.
Сжав губы, она вежливо и почти по-школьному внятно произнесла:
— Здравствуйте, дядя Цзян.
Это была её первая встреча с отцом Цзян Жэня и такая внезапная. Даже если учитывать обе жизни.
Она стояла, вытянувшись, лицо напряжённое, взгляд серьёзный, с лёгкой обидой. Милее и придумать было нельзя.
Цзян Жэнь не выдержал и расхохотался. Смеялся он с дрожью в груди, как мальчишка.
На том конце была мёртвая тишина.
Мэн Тин с недоумением уставилась на него.
Он перевернул телефон, показывая экран. Звонок был давно сброшен.
В ней всё закипело. Ей хотелось его придушить. Сразу. Прямо здесь.
— Мэн Тин, — проговорил он с притворной невинностью. — Почему ты такая милая?
«А ты почему такой гад, Цзян Жэнь?»
Он невозмутимо продолжил:
— Почему не сказала «папа»?
Щёки у неё горели:
— Потому что это твой отец.
Он, довольный, рассмеялся:
— Ну да, мой.
Багажа у него не было, только её чемодан. Второй рукой он протянул ладонь:
— Давай руку.
Она едва удержалась, чтобы не рассмеяться в голос.
В его глазах — будто надежда, в голосе — уверенность: мол, всё равно ведь дашь.
«Что, волнуешься, Цзян Жэнь?»
Она опустила взгляд на свои тонкие, светлые пальцы и вспомнила, как он заставил её сказать «папа»… Мэн Тин протянула руку, но в последний момент дёрнула назад, спрятала за спину, подняла глаза и с невинным видом посмотрела на него.
Цзян Жэнь, опустив взгляд, увидел в её глазах весёлый огонёк. Длинные ресницы, как вороные крылья, отбрасывали лёгкую тень, а в зрачках сверкало озорное торжество.
«Вот тебе, гадёныш», — будто говорила она без слов.
Он не выдержал и снова рассмеялся.
Вот чёрт, ну и умора.
В прошлом году он уезжал один. Губа разбита, в рюкзаке — почти ничего. Он вышел на трассу среди ночи. Тогда Цзян Жэнь выкурил почти всю пачку, не сказав ни слова.
Он тогда не знал, куда едет.
А сейчас знал. Потому что она была рядом.
Когда-то он наугад выбрал город Х, именно туда недавно перебрался Хэ Цзюньмин со своей компанией.
В ту первую ночь улицы были безмолвны. Цзян Жэнь с лёгкой усмешкой придавил сигарету носком.
Теперь всё изменилось. Его грудь была готова лопнуть от той хрупкой, но терпкой сладости, что появилась в ней впервые. Впервые город казался живым. С ароматом, дыханием, именем. Потому что рядом с ним, склонив голову на плечо, спала самая красивая девушка в мире.
Он боялся пошевелиться.
Мэн Тин держалась из последних сил все эти дни: выступления, нервы, репетиции. Наконец её ресницы дрогнули и опустились, отбрасывая тень под тусклым светом в салоне самолёта. Дыхание её стало ровным.
Он аккуратно одной рукой отправил сообщение: просил, чтобы за ними приехали и забрали багаж.
На выходе с трапа Цзян Жэнь поднял её на руки.
— Мы уже прилетели?.. — сонно пробормотала она, потирая глаза.
— Угу. Спи, Тин-Тин.
Но сон больше не шёл. Она только и думала о том, как хорошо вернуться в город, который снова стал ей близок.
Небо ещё не светлело. За окнами сонно дышала прибрежная провинция.
Когда они добрались до дома, весь квартал погрузился в густую тьму. Ни в одном окне не горел свет.
Только одинокая кошка пересекла двор, глаза её сверкнули в полумраке. Увидев людей, она мгновенно скрылась в кустах.
— Я вернулась, — тихо сказала Мэн Тин. — А ты иди. Возвращайся домой, Цзян Жэнь.
Это была их третья ночь, проведённая рядом.
Он на мгновение сжал её пальцы и, словно ничего не произошло, отпустил:
— Хорошо, — кивнул юноша с лёгкой улыбкой.
