Откровение о том, что могло произойти в прошлой жизни, стало для Мэн Тин настоящим потрясением.
Она смотрела на стоящего перед ней юношу с замкнутым выражением лица и впервые не была уверена в том, было ли у неё право оставаться рядом.
Между ними повисло молчание, и этого краткого замешательства оказалось достаточно. Его внутренняя уязвимость дала трещину. Он отстранился, как будто что-то в нём сломалось.
Цзян Жэнь сжал губы. Вокруг уже собрались зеваки, но никто не осмеливался подойти ближе.
Он засунул руки в карманы. Пальцы дрожали.
Отправляясь в город Х, он взял с собой лекарства, способные обуздать вспышки. Он нащупал в кармане флакон, но не стал их принимать. Не перед ней.
Изувеченное тело, обострённая боль, расшатанные нервы… в нём будто не осталось ничего целого.
— Цзян Жэнь… — её голос дрогнул.
В нём нарастала тревога. С каждой секундой он становился всё более отстранённым, словно весь недавний порыв был всего лишь её фантазией. Он стоял в нескольких шагах, взгляд его был холодный, как ледяное небо над головой.
Она не думала о будущем. Даже воздух Мэн Тин втягивала осторожно, будто боялась разрушить хрупкое равновесие.
— Я никогда не отворачивалась от тебя. Всё, что ты готов отдать, я приму.
— У меня нет того, что ты могла бы взять, — ответил он, уже отворачиваясь.
Он пошёл прочь. Толпа расступалась молча. Все взгляды цеплялись за его походку. Лёгкую, но с изломом, искажённую болью, которую он так старательно скрывал.
Рядом с ней он выглядел ещё более одиноким. Простая куртка, тяжёлый взгляд, а рядом стояла девочка, будто сошедшая со страниц сказки. Слишком сильный контраст, чтобы остаться незамеченным.
В этот момент подъехал Гао И. Он отвечал за рекламную кампанию у моря и одновременно присматривал за молодым наследником. Он знал, кто в действительности стоит за силой семьи Цзюньян, и это был не Вэнь Жуй.
Заметив приближение Цзян Жэня, он тут же распахнул дверцу машины. Тот молча сел внутрь, схватил таблетку и проглотил. Рука юноши предательски дрожала.
— Может, стоит заехать в больницу, молодой господин? — осторожно спросил Гао И.
— Не нужно. Поехали.
Машина тронулась. Через мгновение она исчезла за поворотом.
Мэн Тин выбежала за ней, но было уже поздно.
В этот момент к ней подошла маленькая девочка с двумя тугими косичками. Щёки ребёнка разрумянились от холода, руки покраснели, но она стояла, крепко держа в руках розу.
— Сестричка, это тебе.
Мэн Тин опустилась на корточки, взяла цветок и, не раздумывая, протянула оставшиеся деньги.
— Не надо, — девочка покачала головой. — Братик уже заплатил.
Сказав это, она убежала, забавно размахивая руками. Её ждал новый пуховик. Для неё, и для мамы.
Слово «братик» зацепило. Мэн Тин опустила взгляд на цветок и сжала его в ладони.
К ней подошёл ещё один ребёнок. Это был застенчивый мальчик, держащий в руках аквариум с двумя золотыми рыбками.
— Это тебе.
— Он и это дал?
Мальчик молча кивнул, не найдя слов.
Третий был постарше, смелее. Он вручил ей синего плюшевого дельфина и весело состроил гримасу:
— С днём рождения!
Мэн Тин крепко прижала игрушку к груди. Всё это время он был рядом. Просто по-своему.
Внутри всё перепуталось. Мысли сбились в клубок. Казалось, всё, что ей сейчас нужно, — это просто остановиться и позволить себе выдохнуть.
Когда Мэн Тин вернулась домой, в квартире уже витал аромат свежеприготовленного ужина. Его с любовью приготовил Шу Чжитун. На столе стоял и небольшой торт. Несмотря на ограниченные средства, он вложил в этот вечер всю свою душу.
Дома был и Шу Ян. В качестве подарка он преподнёс балетные туфельки, купленные на призовые деньги с последней олимпиады.
Мэн Тин собиралась расспросить о Шу Лань, но, увидев тёплые улыбки родных, решила отложить разговор. Такие вещи не спрашивают в день, когда рядом те, кто любит.
— Тин-Тин, загадывай желания! Восемнадцать лет — значит, целых три. И пусть все сбудутся! — весело подбодрили её домочадцы.
Она закрыла глаза и тихо, почти шёпотом, загадала три самых сокровенных желания.
Папа Шу растрогался:
— Вот и не заметил, как вы выросли… Шу Ян ведь тоже скоро станет совершеннолетним. А я уже чувствую себя стариком.
— Папа, не говори так! Ты ещё совсем не стар.
— Ладно, ладно, — усмехнулся он, смягчая настроение.
