Он уже был уверен, что этот упрямый идиот всё равно в итоге сорвётся из-за какой-нибудь женщины. Пусть узнает цену сам. Без копейки от семьи.
После праздников Цзян Жэнь продал машину, собрал вещи и уехал в город Х.
Перед отъездом он вспомнил о просьбе Мэн Тин и дал Гао И чёткое распоряжение:
— Найми пару человек. Пусть следят за Вэнь Жуем. Если будет что-то подозрительное — снимайте на видео, делайте фотографии, и всё сразу мне.
Гао И было обидно до горечи, но он даже не задумался, прежде чем ответил:
— Понял. Сделаю.
Проект в прибрежной зоне города Х уже принёс ему хороший доход. Теперь у него не оставалось сомнений: будущий босс знает, что делает. А если так, значит, приказам нужно подчиняться без лишних слов.
Позже Цзян Жэнь бережно вытер бабушке уголки рта и сказал:
— Бабушка, я верну тебе эти деньги… через пару лет.
Старушка ничего не поняла и только смотрела на него со своей доброй, чуть рассеянной улыбкой.
Спорткар был продан за несколько миллионов. Он мельком глянул на остаток на карте и тут же выставил на продажу горный мотоцикл, а затем отправился в банк оформлять кредит.
На выходе, прокручивая в голове все цифры, Цзян Жэнь прикидывал: «Сколько же на самом деле стоит его затея?».
Весна только наступила. За ночь весь город Х расцвёл, будто накрылся невидимым покрывалом из лепестков.
Он уже распределил деньги: стартовые инвестиции в стройку, проценты по кредиту, резерв на оборотку. После обсуждения с Гао И оставалась лишь сумма… на один букет.
И он купил именно один.
Пучок нарциссов.
Седьмая школа встретила его своим неизменным видом. Всё так же, как он запомнил: фасады с историей, старый охранник, дремлющий в кресле у входа, согретый первым весенним солнцем. Здания выглядели не новыми, но в них ощущалась подлинная академическая аура. Потёртая, но настоящая.
Каждый раз, подходя сюда, он чувствовал странную тяжесть, которую не испытывал нигде, даже в профтехе.
Он обошёл школьный двор и заглянул в урны. Ни одной бумажной звёздочки.
И только под вечер, когда солнце уже клонилось к горизонту, он увидел, как она выходит с занятий.
За плечами был её тот самый светло-голубой рюкзак. Рядом шла Чжао Нуаньчэн, которая о чём-то весело болтала. Лицо Мэн Тин сияло, глаза смеялись, а в улыбке отражался весь весенний свет. Подруга сказала что-то смешное, и она засмеялась в полный голос. Искренне, по-настоящему.
На ней — школьная форма и лёгкая рубашка. Хвост перекинут через плечо. В золотом свете заката она и правда казалась самой весной.
Когда они подошли ближе к остановке, Нуаньчэн первая заметила его и застыла.
— Цзян… Цзян…
«Да чтоб тебя!» — мелькнуло у неё в голове.
Он опять тут?! Опять вернулся?! Разве не ясно, что она — слишком хороша для него?!
Мэн Тин, заметив его, тоже на миг замерла.
Он же, как ни в чём не бывало, раскрыл объятия и улыбнулся:
— Иди сюда.
В его взгляде было что-то новое. Нечто живое и глубокое, чего она раньше не видела и не сразу поняла.
Она подошла.
Он опустил глаза, вложил ей в руки нарциссы, снял с плеча рюкзак и перекинул себе. Затем Цзян Жэнь взял её за руку и повёл прочь.
— Эй! Подожди! — Нуаньчэн бросилась вперёд, глаза её были на мокром месте. — Не смей снова играть с её чувствами! Ты не имеешь права! Старшекурсник Хо в сто раз лучше тебя, он внимательный, серьёзный…
Цзян Жэнь впервые посмотрел на неё. Прямо. Его тёмные глаза будто проваливались внутрь. Они были слишком глубокими, чтобы Нуаньчэн смогла отвести взгляд.
У неё подкосились ноги. Что-то было не так. Он шёл… иначе. Словно чуть прихрамывал.
Мэн Тин с трудом удерживалась от смеха, сжимая в руках нарциссы:
— Нуаньчэн, иди домой. Всё хорошо. Не волнуйся. Цзян Жэнь всё ещё мой парень.
Нуаньчэн, не дожидаясь дальнейших объяснений, развернулась и убежала так быстро, будто за ней кто-то гнался. Она испугалась, и всерьёз.
Мэн Тин едва не расхохоталась.
