— Да я и сам в жизни ничего не добился, — усмехнулся Гао И. — Только опыт да крепкий характер. Если не гнушаешься — считай, отныне я твой человек.
Цзян Жэнь молчал, забросив ногу на колено. Прошло несколько мгновений, прежде чем он наконец заговорил:
— Как только стройка завершится и пойдут первые доходы, десять процентов от прибыли твои.
Даже если получится «всего» сотня миллионов, его доля составит солидные десять.
Те годы всё ещё отличались от того, что будет потом, но одно оставалось неизменным: имея на руках сто миллионов, можно было провернуть проект на все пятьсот. Даже если цены на жильё не тронутся с места, прибыль всё равно выйдет внушительной.
— Сначала сделаем дело, — хмыкнул Гао И. — А потом и считать можно будет.
Когда сам вступаешь в игру, то начинаешь понимать, насколько это непросто. Цзян Жэнь теперь почти каждый день просиживал за книгами. Он знал теорию застройки вдоль и поперёк, но с практикой всё было куда сложнее.
После проведения тендера он снова и снова вчитывался в стройматериалы: градостроительные нормы, налоги, требования к площадке — «три подключения и выравнивание» (вода, электричество, дорога). Сжав губы, юноша штудировал всё до мелочей. Если он не понимал, то спрашивал Гао И. А тот и сам едва успевал за темпом.
Пока оба крутились, как белки в колесе, в город пришло лето, самое жаркое и душное время года.
Подрядчики наконец вышли на площадку, и вдоль побережья закипела работа.
Было уже шестое июня. Море отражало синеву неба, календарь безжалостно щёлкнул новым числом. В седьмой школе объявили каникулы. На доске в классе красовался ноль, а рядом жирной линией было выведено: «Вперёд, ребята!»
Цзян Жэнь сидел у кромки воды, задрав футболку, отчего обнажилась талия.
На спине — застарелые шрамы, на животе — подтянутые мышцы. Общее впечатление было скорее мужественным, чем грубым: в нём проступала природная дерзость.
Рабочие знали, что перед ними босс.
Молодой, мрачный, молчаливый.
— Сообщение кому-то пишешь? — подошёл Гао И и опустился рядом.
Он увидел, как тот уже долго вглядывается в экран.
— Вот, дочка у меня тогда на гаокао шла, — усмехнулся он. — И всё думал, подбодрить или лучше не мешать. А вдруг только хуже сделаю?
Цзян Жэнь слегка усмехнулся, его губы тронула хищная усмешка:
— Ты с дочкой сравниваешь? Это женщина, которую я хочу, понял?
— Ну я ж так, для примера… Лучше уж подождать, пусть спокойно сдает, не отвлекай её.
Цзян Жэнь молча погасил экран.
— Как всё закончится — отдохни, — сказал Гао И. — Молодость — не броня. И ты не железный.
— Всё нормально. Я уже привык.
Стоит ему только замедлиться, как он снова начнёт о ней думать. Ведь она в том же городе, дышит тем же воздухом. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не сорваться и не появиться перед ней накануне экзамена.
Тем более, в таком виде, после стройки, весь в пыли и цементе, даже он не хотел показываться.
Наступило седьмое июня. Утром, перед экзаменом, Мэн Тин и Шу Ян ещё держались, а вот отец Шу не сомкнул глаз за всю ночь — так он волновался.
Когда дети ушли, он не выдержал и поехал на кладбище поговорить с покойной матерью Мэн Тин. Мужчина попросил, чтобы та уберегла их и помогла пройти испытание.
Город замер. В воздухе витала напряжённость. Вся страна словно затаила дыхание.
На перекрёстках дежурили полицейские, регулируя движение, давая дорогу экзаменующимся. Машины скорой помощи заранее заняли позиции возле школ.
В седьмой школе всех попросили не надевать форму, чтобы ничто не выдавало, откуда кто пришёл. После утреннего экзамена по китайскому над городом пошёл мягкий, тянущийся дождь.
Первым из экзаменационного зала вышел юноша, которого тут же остановил журналист. Тот неловко почесал затылок и, смущённо улыбаясь, дал комментарий:
— Не знаю… Вдруг тему не так понял…
Слова вызвали добродушный смех у собравшихся, напряжение немного спало.
