Дорога предстояла долгая, одиннадцать часов пути.
Оба смотрели в будущее с радостным волнением. Ни капли тревоги: руки-ноги на месте, взрослые уже. Если человек не ленится, то не пропадёт.
Мэн Тин заранее сказала Цзян Жэню, что уезжает в университет, поэтому он ждал её на вокзале.
На залитой солнцем платформе, в шуме и суете прощаний, он выделялся. За последний год он загорел и стал крепче. Если Шу Ян ещё выглядел подростком, то Цзян Жэнь уже мужчина с чётко очерченными чертами лица.
Шу Ян скользнул по нему неприязненным взглядом, а тот будто и не заметил.
— Эй, шурин, — лениво бросил Цзян Жэнь, не вынимая рук из карманов. — Я сейчас с ней буду говорить нежности, тебе обязательно это слушать?
Шу Ян помрачнел.
Будь воля, он бы дал ему по морде, но, вспомнив, как в прошлый раз Цзян Жэнь вырубил его одним ударом, молодой человек стиснул зубы и ушёл, чтобы лишний раз не злиться.
Мэн Тин тут же встала на защиту:
— Зачем ты так? Шу Яна обижаешь.
Он усмехнулся, обнажив зубы:
— Смотри-ка, за брата впрягаешься… А за меня нет? Тебе меня совсем не жалко?
Она, смеясь, подняла взгляд:
— Ты и сам не промах. Сам кого угодно обидеть сможешь.
— Совести у тебя нет, Мэн Тин.
На дворе стоял сентябрь, солнце в Х палило по-летнему. Она встала на носочки и аккуратно, белыми пальцами, вытерла пот с его лба.
Цзян Жэнь на мгновение застыл, его тёмные глаза поймали её взгляд. Он перехватил её руку.
— Не надо. Я потный, грязный и воняю.
Её ладонь исчезла в его широкой, натруженной руке с длинными, шершавыми от работы пальцами и твёрдыми суставами.
Она не отдёрнула, а наоборот упрямо продолжила, осторожно стирая капли с его лба.
— Чего ты стесняешься? Ты ж сам хотел, чтобы я о тебе заботилась.
Он вдруг ощутил, как жар поднимается к щекам. Это было почти непривычно.
— Всё, к делу, — буркнул он, сжимая её ладонь, ту самую, от которой сердце срывалось с ритма. — На стройке завал, не смогу проводить тебя. Когда доберёшься до столицы — береги себя. Если будет сложно, зайди в армейский двор в Линнаньском переулке. Назовёшь моё имя — всё поймут.
Она кивнула, в её глазах блеснул мягкий свет:
— Хорошо.
Её голос был тихим, будто шепот с юга, тёплый, как весенний ветер. В нём звенел смех.
Он не выдержал, вытащил из кармана карту и вложил ей в руку:
— Вот, держи. Пароль — твоя дата рождения: две последние цифры года, потом месяц и день. Денег немного, но со временем будет больше.
Мэн Тин рассмеялась сквозь слёзы:
— И кто так делает? Даже если ты мой парень, карточка? Серьёзно?
Вспомнив старую шутку, она протянула карту обратно:
— Не возьму. Ты же не мой маленький папочка.
Он хохотнул, но карту взял и тут же сунул её в её карман:
— Будь умницей. Только так я буду спокоен. Иначе сегодня никуда не уедешь.
Такой бессовестный, упрямый и наглый.
Она наконец кивнула. Время поджимало, нужно было сдать билеты на проверку.
Перед тем как уйти, Мэн Тин махнула ему рукой. Среди людской толпы в сентябре её улыбка была яркой и ясной:
— Пока, Цзян Жэнь.
Он приподнял уголки губ.
Потом она увидела, как он, сделав шаг, резко приблизился. Прежде чем она поняла, что происходит, он схватил её в свои объятия. Резко, по-мужски. Цзян Жэнь смачно чмокнул её в щёку, так, что звон стоял.
Прохожие обернулись.
Мэн Тин замерла, а потом медленно залилась краской. Она прижала ладонь к щеке. Этот негодяй!
В следующее мгновение девушка услышала низкий, уверенный голос, в котором не было и тени сомнения:
— Мэн Тин, ты — моя.
