Она моргнула:
— Почему ты так решил?
— Тут красиво. И вокруг культурные люди. Всё лучше, чем работать среди потных, грубых мужиков с морщинами. — Он усмехнулся. — Чего смотришь? Я серьёзно. Поступить в хороший университет — это правда круто. Я хоть бы ещё десять лет в школе проучился, всё равно бы не сдал.
Он говорил спокойно и честно. С годами он стал другим и многое осознал. Сейчас ему казалось, будто тот дерзкий, нарочито крутой подросток, каким она его в первый раз увидела, — это уже не он.
В темноте сложно было разглядеть здания. Зато на стадионе воздух был свежий и бодрящий. Некоторые студенты бегали или просто гуляли.
Мэн Тин училась здесь всего пару недель. Обычно она не бродила по стадиону одна, и только сейчас поняла, что место-то оказывается совсем не такое уж и безлюдное.
Когда до её ушей донёсся странный звук, Цзян Жэнь аккуратно повернул её лицо к себе.
В тусклом свете фонарей он увидел её слегка затуманенные глаза и с лукавой улыбкой произнёс:
— Всё, не смотри. Ну, целуются они. Что, так любопытно? Хочешь, я покажу, как это делается?
Мэн Тин вспыхнула:
— Ничего я не хочу! Отпусти меня, Цзян Жэнь!
Вот уж не ожидала! Оказалось, вечером тут так оживлённо… Рядом деревья и перекладины чуть в стороне от основного стадиона. Тихо, уединённо, не зря это место зовут уголком для свиданий.
Цзян Жэнь был в приподнятом настроении.
Его тело реагировало быстрее, чем мысли. Он искренне считал, что университет — это прекрасное место. Даже чересчур прекрасное.
— Ну чего ты смущаешься? Снаружи всё равно ничего не видно.
Мэн Тин вся пылала.
А он продолжал, подначивая:
— А сегодня ты меня с ложки кормила, уже не брезгуешь моей слюной?
Он едва сдерживал улыбку, вспоминая, как год назад она, такая серьёзная и строгая, негодовала по поводу слюны, когда он доел за неё булку. Как будто это было вчера.
Мэн Тин прикусила губу и промолчала. Отвечать на такие вопросы — всё равно что провалиться сквозь землю от стыда.
— И даже то, что я был в цементе, тебя не испугало? — внезапно сменил тему Цзян Жэнь. — Я ведь, по сути, к тебе хорошо отношусь, правда?
Мэн Тин кивнула.
— Нет, — усмехнулся он. — Я, чёрт возьми, слишком хорошо к тебе отношусь.
Она вскинула глаза, не понимая:
— Что ты имеешь в виду?
— Сколько мы уже вместе, а ты до сих пор, услышав, как кто-то целуется, интерес проявляешь. Мне теперь что, без лица остаться?
— Я не из-за любопытства!.. — почти всхлипывая, прошептала она. Ей стоило сразу отвернуться, а не слушать, как так близко кто-то целовался, и не оборачиваться на звук. Она машинально сделала шаг назад и тут же оказалась в его руках.
— Тише, — он прижал её к себе. — Давай просто попробуем, ладно?
Он говорил так спокойно, что от этого становилось только хуже. Мэн Тин молчала и хотела вырваться, но он держал крепко.
Цзян Жэнь почти потерял терпение. Он был молодым мужчиной, с горячей кровью. Раньше, даже когда целовал её, он всегда сдерживался, ведь она даже делить с ним ложку брезговала. Он и представить не мог, что сегодня она сама его покормит, и это изменит всё.
— Нет… отпусти… Я не хочу… — её лицо горело от смущения.
Однако договорить она не успела, его губы накрыли её голос.
За спиной была шершавость ствола дерева, и он не оставил ей выхода. Он пошёл вразнос. Настоящий, без разрешения.
Мэн Тин чуть не разрыдалась. А он…
Разве поцелуи могут быть такими жёсткими?
Её тонкая летняя блузка упиралась в кору дерева, и она почти с уверенностью могла сказать, что на спине останутся грубые, красные следы.
Её шея была запрокинута, и он почти прижимал её всем телом. От жара его кожи ей хотелось отстраниться.
Девичье изящное и чувствительное тело изнемогало в его объятиях. Она понимала при этом, что его ощущения совсем иные. Для него это был восторг. Даже его пальцы, крепко сжимавшие её талию, дрожали.
Это была не «проба».
Она почти физически ощущала, как в этом поцелуе билось всё мужское желание и безумие.
Когда он отстранился, её ноги почти не держали, в голове стоял гул. Он тяжело дышал, его сердце стучало так громко, что нельзя было не услышать.
Он аккуратно придержал её за талию и немного отстранился, чтобы она не почувствовала его возбуждение. Цзян Жэнь сдерживал себя из последних сил, но на его губах заиграла неукротимая улыбка, а грудная клетка чуть дрожала от смеха.
— Ты… ещё и смеёшься! — Мэн Тин была и смущена, и возмущена.
— Всё, всё, не смеюсь, — поспешно сказал он, но уголки губ предательски подрагивали.
Она была на грани. А этот ненормальный ещё и насильно «напоил» её своей… слюной. Сжав кулачки, она поспешно вытерла губы тыльной стороной ладони.
Он поймал её руку:
— А как же? Ты ведь уже не брезгуешь, да?
