Когда они ушли, преподаватель У открыл галерею на телефоне и буквально побледнел.
Там, помимо снимков Мэн Тин с военной подготовки, были фото Сунь Хуаньхуань в пижаме… и даже более откровенные кадры других девушек из нового общежития.
Невозможно сказать, собирала ли Цзян Жун это в силу личных извращений или хотела кого-то шантажировать. В любом случае это выходило за грань нормы.
С юридической точки зрения — это чистое нарушение права на личную жизнь. А теперь, когда сам Сунь И был в курсе, дело обязательно дойдёт до администрации. Дисциплинарного взыскания не избежать, а, возможно, это уже повлекло реальные последствия для других девушек.
На выходе с факультета, когда они свернули на боковую дорожку, Цзян Жэнь спокойно бросил:
— Спасибо. Я тебя потом угощу.
Сунь И отмахнулся:
— Пустяки. У меня дела, пойду. Заглядывай в военный городок, если появится время. Если что — позвоню.
— Хорошо, — кивнул Цзян Жэнь.
Цинь Ян светился от счастья. Раньше Цзян Жэнь с Хэ Цзюнем и остальными мажорами его к себе не подпускали, а теперь он вроде как тоже на что-то годен.
— Брат Жэнь, я с этим телефоном намучился, — с надеждой сказал он.
Цзян Жэнь лениво усмехнулся:
— Думаешь, я тебя щедро отблагодарю?
— Н-не надо! — тут же затряс головой Цинь Ян.
Он прекрасно понял выражение в глазах Цзян Жэня. Если брат Жэнь не набил ему морду — и на том спасибо. Он мгновенно слился.
Когда Цзян Жэнь вернулся, Мэн Тин уже успела подняться в общежитие.
Он позвонил ей. Девушка сбежала вниз с сияющими глазами и тут же спросила:
— Цзян Жэнь, а ты… что ты сказал?
Он усмехнулся, уголки его губ чуть приподнялись:
— Сказал твоему преподавателю, что если ты в чём-то провинилась — это потому, что я, как родитель, плохо тебя воспитал.
Мэн Тин вспыхнула от стыда и возмущения:
— Ты… ты сказал, что ты мой родитель?
Он в своём уме вообще? Ни капли совести! Как на это должен был отреагировать преподаватель У? Такой молодой — и уже «родитель»?
Цзян Жэнь едва сдерживал смех. Он погладил её пылающую щёку кончиком пальца и сказал:
— Ага. Сказал, что я твой старший брат и учитель поверил.
Старший брат, вот ещё! Она в жизни не слышала от него столько наглой чепухи за один день.
Мэн Тин смотрела на него широко распахнутыми глазами, в которых читалось полное недоверие. В чём же ещё он наврал её куратору?
Цзян Жэнь не выдержал и рассмеялся вслух:
— Ну, давай, скажи: «братец».
— У тебя совесть есть, Цзян Жэнь?!
— А что мне было сказать, если не это?
В горле у неё застряли два слова «мой парень». И тут вдруг накатила неловкость.
Первый раз в жизни её вызывают в деканат за драку, а вместо родителя в университет заявляется… то ли брат, то ли парень. Что постыднее, она и сама не знала.
Вот теперь она по-настоящему поняла: одна драка, а сколько потом хлопот.
Раньше со стороны это казалось просто. Вызвали родителей, написали объяснительную. Когда Мэн Тин стала действующим лицом, всё это выглядело до нелепости неловко.
Она опустила голову и почти неслышно пробормотала:
— Ладно… пусть будет брат…
Вот чёрт. Как можно быть такой паинькой?
Цзян Жэнь поспешно отвернулся, чтобы она не заметила, как он смеётся.
Голос его прозвучал чуть хрипловато, но мягко:
— Угу. Раз брат рядом, всё под контролем.
Мэн Тин раздражённо вскинула голову:
— Ты когда-нибудь остановишься, Цзян Жэнь?! Доволен уже, да? Давай забудем про эту драку!
Если вдруг узнает папа Шу, она даже не знает, как объяснить ему, что вообще произошло…
И если это разойдётся по медакадемии, то Шу Ян ведь тоже может услышать!
Цзян Жэнь сменил тему:
— Голодная? Пойдём поужинаем.
Она поколебалась, а затем изучающе посмотрела на него.
У него вообще… есть деньги? Ведь когда он в спешке мчался к ней, даже те двенадцать юаней были из игрового автомата. Конечно, она могла бы сама его угостить, но характер у Цзян Жэня был такой, что он не позволит другим платить за себя, а особенно ей.
Да, вроде бы он занялся недвижимостью… но как идут дела, она не знала.
Цзян Жэнь фыркнул и почти усмехнулся::
— Не настолько я нищий, как ты думаешь.
Всё-таки он вырос в городе Б. У него была своя квартира недалеко от военного городка. В квартире, правда, оставалась лишь пара тысяч.
Немного, но достаточно, чтобы не кормить её дешёвыми вонтонами.
Он улыбнулся и произнёс:
— Пойдём. Сегодня у нас будет настоящее свидание.
