На экране возникло искажённое, забрызганное кровью лицо мёртвой девушки.
Картинка была настолько чёткой и реалистичной, что казалась вырванной из реальности.
Призрачное, серое лицо словно выскользнуло из телевизора и зависло прямо перед ней.
Мэн Тин оцепенела, коробка с попкорном выпала из её рук.
Она не закричала, не бросилась к нему на шею, не разрыдалась, а просто села на месте, будто окаменела. Страх её был таким же сильным, как паника героя на экране, метающегося по тёмным коридорам.
Цзян Жэнь почувствовал одновременно жалость и… желание рассмеяться.
Хотя, пожалуй, это уже было лишним. Он всё же пожалел её.
Выключив телевизор, он молча обнял её за плечи и прижал к груди.
— Всё, всё… Не бойся. Это только кино. Всё ненастоящее.
Едва она почувствовала его тепло, как хлынули слёзы. Настоящие, без всякой сдержанности.
Она спряталась у него на груди и дрожала, как испуганный зверёк.
— У неё… глаз… выпал! — сквозь рыдания прошептала она.
Он мягко поцеловал её в макушку.
— Ничего не выпало. Это просто спецэффекты. Компьютерная графика, не более.
— Она… из-за спины вылезла… — снова задрожала Мэн Тин.
Он ещё крепче прижал её к себе, проводя ладонью по спине, стараясь унять её дрожь:
— Малышка, это всего лишь ракурс. Обман зрения. Никто и ниоткуда не вылезал.
Она судорожно вцепилась в его рубашку, прижимаясь теснее. Хрупкая, уязвимая, такая беззащитная, что его сердце сжалось.
На его груди темнело пятно, след от её слёз. Он на мгновение растерялся.
Потом, не говоря ни слова, Цзян Жэнь поднял её на руки и включил свет.
Она дрожала, как осенний лист, сжимая веки так крепко, будто закрытые глаза могли защитить от всего на свете.
Цзян Жэнь был готов растаять от нежности.
Он начал медленно расхаживать по комнате, покачивая её, словно младенца, бормоча:
— Всё ненастоящее, моя хорошая. Никто тебя не тронет, обещаю.
Она прижалась к нему теснее, обвив руками его шею и всхлипывая еле слышно.
Цзян Жэнь никогда не пугался страшилок. В военном городке, когда другие мальчишки визжали при каждом скримере, он только молча хмыкал и продолжал смотреть.
Таких, как он, было немного. Таких, кто совсем ничего не чувствовал, — единицы. Однако сейчас…
Когда она тряслась в его объятиях, казалось, будто кто-то изнутри ударил кулаком в грудь.
Прошло ещё немного времени.
Ветер с улицы тронул её волосы, и она, словно очнувшись, прошептала:
— Призраков не существует. Это всё выдумка.
Успокаивать испуганного бесполезно, пока он сам не поверит.
Только когда она произнесла это вслух, в её взгляде мелькнул первый проблеск уверенности.
Мэн Тин приподняла голову. В уголках глаз поблёскивали слёзы, на веках легла нежная тень, словно лепесток сакуры.
Такой трогательной, такой прекрасной она была в этот момент, что где бы он ни находился, ему захотелось бы прижать её к себе, сломать границы, раствориться вместе.
Цзян Жэнь поспешно отвёл взгляд. Смотреть на неё становилось опасно.
— Ну всё, отпускай, — тихо произнёс он.
Она всхлипнула и пробормотала:
— Я… боюсь, что как только отпущу, кто-нибудь… как выскочит! «Ваа!»…
Он едва сдержал смех.
Как же можно быть такой очаровательной! Это было почти несправедливо.
Он вновь поднял её на руки и отнёс в гостиную.
Под светом хрустальной лампы всё казалось ясным и надёжным.
Он опустился на диван, усадил её к себе на колени и чуть отстранил, чтобы разглядеть.
Она сидела, хрупкая, изящная, с лёгкой испуганностью в глазах, всё ещё влажных от слёз, и смотрела снизу вверх.
Между ними повисла тишина.
Потом она осторожно протянула руку и коснулась его щеки.
Цзян Жэнь резко напрягся.
— Ты что делаешь?..
Мэн Тин не ответила. Она провела пальцами по его верхней губе, а затем молча показала. На подушечке её пальца осталась капелька крови.
У него пошла кровь из носа.
Он мысленно выругался.
Чёрт.
Зачем он вообще включал этот дурацкий фильм?..
Конечно, он и сам уже почувствовал, что пошла кровь. Он ведь не мертвец, чтобы не заметить.
А как она к нему прижалась…
Как долго он её хотел? Как долго?
Он и сам уже не помнил.
Глаза сузились, он процедил сквозь зубы:
— Жара. Перегрелся. И хватит, слышишь, хватит покупать мне свои чипсы и попкорн!
