Новость распространилась с молниеносной скоростью. А пока до юрфака доходили пересуды, у женского общежития уже припарковался чёрный «Бентли».
Цзян Жэнь молча сжал губы. Несмотря на внешнее спокойствие, внутри у него всё кипело.
Этой осенью он выглядел предельно официально: тёмный костюм, безупречно повязанный галстук, идеальная укладка. Всё в его облике было тщательно продумано.
Гао И сопровождал его в этот приезд. Прошёл ровно год с того момента, как Цзян Жэнь впервые вернулся в город Б. В прошлый раз он был весь в цементных пятнах, с небритым лицом, в каске, которую не удосужился снять. По этой причине сегодняшний визит он воспринимал почти как церемонию очищения.
Гао И едва сдерживал смех. С утра его начальник уже третий раз нервно поправлял галстук.
— Да не волнуйся ты так, — поддел он. — Она ведь уже видела тебя всякого.
— Это другое, — коротко бросил Цзян Жэнь.
Что именно «другое», знал, наверное, только он. Когда они познакомились, он был дерзким и безрассудным: гонял на мотоцикле, волосы цвета серебра, взгляд — насмешливый, манеры — вызывающие. Один сплошной вызов миру.
А теперь он — зрелый мужчина в деловом костюме, сдержанный, собранный, твёрдо стоящий на ногах. Он хотел увидеть отражение себя в её глазах. Не прежнего, а нового.
И Гао И, наблюдая за ним, не мог не признать: за эти два с лишним года Цзян Жэнь буквально выковал себя заново. Он работал, забывая о сне, и заслуженно стал одним из самых заметных девелоперов города Х. Его проект под названием «Слушание» уже упоминался в отраслевых обзорах как образец нового поколения девелопмента.
Однако сейчас, стоя у общежития, он нервничал так, будто сдавал экзамен всей своей жизни.
Гао И едва не прыснул:
— Ну и чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы она ахнула: «Ты такой красавчик!» или чтобы шепнула: «Вот это да, какой ты теперь крутой!»?
Цзян Жэнь метнул в него ледяной взгляд. Молодой человек резко нажал на газ и укатил вперёд.
Оказавшись перед зданием женского общежития, Цзян Жэнь ощутил, как внутреннее напряжение, копившееся с самого пробуждения, внезапно рвануло вверх, словно туго натянутая струна, которой хватило лишь секунды, чтобы оборваться.
Он напрочь забыл и о приглашении от ректора, и о церемонии с заведующим Сунем. С того самого момента, как покинул дом, внутри него что-то переменилось. Всё до самой малости шло не так, как обычно. Всё сводилось к одному: он должен был увидеть её.
Каждая клетка, каждый мускул, каждая мысль стучали в унисон: увидеть, только увидеть её.
И вот, стоя здесь, в этот самый миг, ему неожиданно вспомнился ехидный голос Гао И, который словно эхом отразился в его голове: «Ну? Чего ты ждёшь? Что она скажет тебе: “Ты красавчик”? Или “Ты теперь крутой?”»
— Чёрт… — выдохнул он сквозь зубы и, медленно вдохнув, наконец распахнул дверцу.
Как только чёрный «Бентли» остановился у подъезда, он немедленно стал центром внимания. Даже те студентки, что не разбирались в марках и моделях, понимали, что такая машина — это целое состояние и точно не принадлежит кому-то из местных аспирантов.
Любопытные головы тут же стали выглядывать из окон. Кто-то на ходу застёгивал халат, а кто-то прятал недоеденный батончик, но всем было интересно, кто же осмелился въехать на территорию университета на таком автомобиле.
На третьем этаже, перекусывая яблоком, к стеклу наклонилась Сунь Хуаньхуань. Она бросила ленивый взгляд вниз и тут же остановилась, замерев с надкусанным фруктом в руке.
Мужчина, вышедший из машины, выглядел подчёркнуто официально: тёмный костюм по фигуре, отполированные кожаные туфли, строгая короткая стрижка. Всё было безукоризненно.
В нём была иная энергия. Не деловая усталость, не позёрская важность, а сдержанная, почти физически ощутимая сила. Что-то от холодной стали. Поза — точная, прямая. Черты лица — резкие, выразительные, будто сошедшие с экрана военного фильма. Красота упрямая, мужская, не глянцевая и тем более не сладкая.
Сунь Хуаньхуань ахнула про себя: «Вот это мужчина…».
Ещё бы! В сравнении с тем, каким он был год назад, в цементных разводах, с запавшими глазами, это был кто-то совсем другой. Тогда она бы и взгляда в его сторону не бросила, а уж принять за знакомого — и подавно.
А теперь…
Из подъезда, сияя от радости, словно весна прорвалась сквозь осенний день, выскочила Мэн Тин. Она без колебаний бросилась к нему и остановилась перед ним, будто в этом мгновении сошлось всё, что было, и всё, что будет.
Сунь Хуаньхуань застыла. Её челюсть предательски дёрнулась, будто собиралась отпасть сама собой.
«Погоди…» — в голове крутилось одно: «Ты… Ты что, уже не переживаешь за своего беднягу со стройки?».
