Цзян Жэнь прищурился и с лёгкой улыбкой спросил:
— И что же ты задумала?
— Я сегодня искала информацию об ораторском мастерстве. Хочешь послушать?
— Разумеется. Благодарю, уважаемая преподавательница, — с деланным почтением поклонился он.
Мэн Тин слегка покраснела. Она только сейчас вспомнила, как когда-то объясняла ему азы и помогала с предметами.
Она уселась на диван, опустив голову, и аккуратно вывела в блокноте цифру «1».
Цзян Жэнь наклонился ближе, не отрывая взгляда, будто зачарованный ею.
— Начни с рассказа о своих нынешних достижениях, — предложила она, лежа на диване и, сосредоточенно нахмурившись, выводя аккуратные строчки в блокноте. — Это сразу привлечёт внимание и будет хорошим вступлением.
Её лицо, разрумянившееся после душа, выглядело особенно мягким, будто лепесток, только что распустившегося цветка.
Цзян Жэнь сидел рядом, закинув ногу на ногу, и молча наблюдал.
Взгляд его был прикован вовсе не к её записям. Он невольно скользнул к вырезу её лёгкой пижамы. Полупрозрачная ткань, свободный крой… Всё это открывало взору изящные очертания, скрытые под тонким бельём.
Тем временем она аккуратно дописала второй пункт:
— Далее можно перейти к личному опыту. В речи самое главное — тронуть слушателей, зацепить за живое. Можешь рассказать что-то из школьной жизни… только, пожалуйста, не упоминай свою болезнь, хорошо?
— Угу, — кивнул он.
— И конечно, расскажи, как основал свою компанию. Это будет вдохновляюще, особенно для студентов.
Цзян Жэнь усмехнулся и тихо, почти про себя ответил:
— Понял. У меня всё под контролем.
Не в силах больше сдерживаться, он протянул руку и слегка поправил вырез её пижамы, подтянув ткань выше.
Мэн Тин застыла, изумлённо глядя на него снизу вверх.
Он притянул её к себе и спросил:
— Можно поцеловать?
— Мы же только что обсуждали серьёзные вещи! — возмущённо воскликнула она, вспыхнув. — Не мог бы ты не вести себя так… неприлично?
Цзян Жэнь оставался невозмутимым:
— А ты посчитай, сколько времени мы уже вместе. Ты хоть раз разрешала мне тебя коснуться?
— А это… разве обязательно?
— Обязательно, — серьёзно кивнул он.
С детства мама внушала ей: пока не замужем, никого близко не подпускай, потому что тело девочки может стать началом новой жизни. Тогда ей было всего четырнадцать, и смысл этих слов был слишком абстрактным.
Теперь же она стала взрослой.
Она нерешительно прикоснулась к его щеке.
Под пальцами ощущались резкие мужские черты. Под его кожей угадывались силуэтные кости, а в лице чувствовалась твёрдость, к которой она не привыкла. Взгляд его был спокойным и чистым, без тени насмешки или давления.
Цзян Жэнь и не думал настаивать. Он просто произнёс это, не ожидая от неё немедленного согласия. Помедлив, она словно немного оттаяла и согласилась:
— Ну… ладно. Только один раз.
— Серьёзно?
Щёки её пылали, но она всё же кивнула и даже шепнула, почти торопясь:
— Только быстро…
Он едва сдержал рвущийся изнутри порыв.
Она устроилась у него на коленях. Хрупкая, лёгкая, как капля стеклянной росы. Он был выше, шире, но рядом с ней ощущал себя не властным мужчиной, а лишь влюблённым, которому позволили прикоснуться к святому.
Он всегда смотрел на неё снизу вверх в буквальном и переносном смысле.
Стараясь не спугнуть ни резким движением, ни дыханием, он бережно приподнял край её пижамы.
— Только… не щипай, — пробормотала она, густо краснея.
И всё же даже самое лёгкое прикосновение заставило её вздрогнуть. Не от боли, а от непривычного чувства, когда чужая ладонь касается собственной кожи. Это было новое, щекочущее, странное ощущение, почти неловкое.
Она прикусила губу, зажмурилась и не осмеливалась взглянуть ему в глаза, но он не отступал.
Тогда она обхватила его сильное и широкое запястье, а затем едва слышно шепнула:
— Хватит…
В его движениях не было суеты.
Дыхание Цзян Жэня сбилось, он тихо выдохнул и почти сдержанно выдавил:
— Угу…
