Она не успела по-настоящему узнать Цзяна Жэня из прошлого, и теперь стремилась понять нынешнего, с самого истока, с рождения. Она перечитала горы книг, размышляла, сопоставляла. Ведь, если разобраться, единственным человеком, кто когда-либо его по-настоящему любил, была его бабушка. Однако теперь старушка страдала слабоумием, и в её памяти он остался лишь, как маленький мальчик. А подростком его отправили в закрытую военную школу: жёсткую, отстранённую, без тепла. Потом бабушка состарилась и сломалась под тяжестью болезни. Теперь она вспоминала его только как больного и одинокого ребёнка. Ребёнка, которого избегали все одноклассники.
Он страдал от расстройства контроля импульсов: не мог усидеть на месте, ему с трудом давалась учёба, а пребывание в классе становилось настоящей пыткой. Его не принимали. Его боялись. Его не любили.
С детства Цзян Жэнь привык к мысли, что его не любят.
Для него человеческие чувства всегда оставались чем-то туманным и непредсказуемым: кто-то остаётся рядом не по зову сердца, а из долга, жалости, выгоды или по зову корысти.
Мэн Тин молчала, погрузившись в свои мысли.
Вдруг в её памяти всплыла сцена их первого поцелуя. Тогда, в больничных коридорах, Цзян Жэнь ударил Чэнь Шо. За окнами лил проливной дождь, и именно в тот день она впервые увидела его в состоянии срыва.
Он был пугающим. Таким, каким она ещё никогда не видела человека. Он напугал не только персонал клиники, но и её саму.
Потом когда она обернулась, он уже смотрел ей прямо в глаза. Его взгляд был холодным, резким, полным ярости… и в то же время в нём таилось что-то хрупкое, словно на грани разрушения.
Он поцеловал её отчаянно, словно терял последнюю опору. А из магазина пластинок за стенкой донеслась мелодия.
За окнами бушевал ливень. Его губы дрожали.
Мэн Тин вновь пережила тот момент, будто оказалась там снова.
Он болен. И, по сути, болезнь так и не отпустила его.
Теперь он кажется взрослым, собранным и сильным, но его любовь будто застыла в том дожде. Он стремится обладать ею. Всей, без остатка. Глубоко внутри он остаётся убеждённым в том, что она ведь видела, как он терял контроль… А обычная девушка не сможет полюбить человека с таким диагнозом.
Он пытался стать другим. Изо всех сил.
Мэн Тин закрыла своё лицо ладонью. Сквозь пальцы просочились слёзы.
Он не стал полностью здоровым… но всё равно делает вид, что стал. Для неё. Для всех.
Он хочет большего, но вынужден сдерживаться. Боится снова напугать её, снова показать себя в безумии, поэтому стал мягче, нежнее, чаще улыбается. Хотя на самом деле он вовсе не любит улыбаться.
Мэн Тин смахнула слёзы, медленно встала и продолжила ждать.
Когда совещание закончилось, дверь распахнулась, и в кабинет вошёл Цзян Жэнь. Его лицо было строгим и сосредоточенным.
Заметив её, он замер, а затем как будто всё тепло в нём вспыхнуло. Он улыбнулся и спросил:
— А ты почему не на парах?
— Сначала пошла, — мягко ответила Мэн Тин. — Но вдруг вспомнила, что не пожелала тебе доброго утра. Вот и вернулась.
Он хмыкнул. Уголки его губ дрогнули в усмешке.
Мэн Тин подбежала, встала на цыпочки и поцеловала его в щёку так же нежно, как он обычно целовал её.
Она пахла сладко, а сама была мягкой и тёплой.
Он едва не рассмеялся от счастья:
— Что-то случилось?
— А тебе не нравится, когда я тебя целую?
Он аккуратно взял её за подбородок:
— Будь умницей. Расскажи, что не так. Кто-то тебя обидел? Или наговорил лишнего?
Иногда ей казалось, что стоило ему отложить бумаги, как голова начинала работать ещё острее. Он посмотрел ей прямо в глаза и она не отвела взгляда, когда сказала:
— Просто… вдруг поняла, какой ты красивый.
