Он помолчал, а затем чуть мягче продолжил:
— Хотя я бы не назвал это заговором против Его Величества. Я лишь хочу помочь. Он вырос у меня на глазах. Настало время. Такая огромная империя не может остаться без наследника. Наследственная линия… даже если речь идёт о… крови Его Высочества… должна продолжиться.
Проходя мимо Тайцзи-дяня, Гао Тайбао невольно замедлил шаг и остановился. Его взгляд задержался на величественном дворце. В памяти всплыли картины десятилетней давности: охваченные пламенем залы, неистовый смех, разносившийся сквозь гул пламени, и алая кровь, струившаяся по ступеням из белого нефрита. Повсюду валялись тела, пылающие дворцы рушились и обращались в пепел.
С тех пор прошло немало лет. Тот самый окровавленный ребёнок, сидевший тогда на краю огня, успел вырасти и превратиться… в пугающего государя.
— Поздравляю, госпожа! Сегодня ночью Его Величество велел вам явиться к нему.
— …повтори.
— Только что поступил императорский указ: госпожа приглашена провести ночь с Его Величеством.
С того самого момента, как Ляо Тинъянь услышала эту новость, она пребывала в состоянии полного внутреннего отрицания. Всё шло не по канону, всё казалось не на своих местах. Неужели с оригиналом романа что-то не так? Или с Сыма Цзяо? Этот человек точно не следовал обычной логике. Или же проблема в ней самой, ведь только она изменилась… и в результате Император вдруг решил переспать с ней? Может, виновато её обаяние?
В конце концов, Ляо Тинъянь начала сомневаться в собственной жизни. Когда она работала до изнеможения каждый день, разве могла представить, что однажды ей придётся… спать с Императором?
На пути к покоям государя она мысленно покрывала всё вокруг отборной руганью. Когда она только прибыла во дворец, то приготовилась к худшему.
Сыма Цзяо не проявлял к ней ни малейшего интереса. Прошло время, она уже начала было надеяться, что интимных неприятностей удастся избежать… но нет. Стоило расслабиться, и этот безумец внезапно передумал. У него явно проблемы. Но, что хуже всего, больше всего Ляо Тинъянь пугал вовсе не сам факт близости.
А если Сыма Цзяо не справится? Вдруг в самый разгар… “поезд” внезапно заглохнет и, он, рассвирепев от стыда, решит её убить?
Одно дело — быть соблазнённой, совсем другое — быть казнённой.
Впрочем, вскоре Сыма Цзяо снова доказал ей, что бояться следовало совсем не того, потому что его поведение просто невозможно было предугадать.
Мужчина и женщина в одной комнате.
Женщина — законная супруга, ослепительно красива, в лёгкой и соблазнительной одежде. Однако Сыма Цзяо… даже не подумал о близости. Он сидел на краю кровати и смотрел на неё так, будто она его раздражала.
Ляо Тинъянь мысленно взорвалась: «Что значит — “фу”?! Это ж ты сам велел прийти на ночную службу!».
— Почему ты одета вот так? — недовольно спросил Сыма Цзяо, бегло окинув её взглядом.
— Прислужницы выбрали наряд, — ответила она, сохраняя спокойствие. — Они сами подготовили, думая, что это соответствует вашему вкусу. Я бы и не надела, если бы не подумала, что это особое пожелание Его Величества…
На двоих была одна постель.
Сыма Цзяо, как и в прошлый раз, не собирался её касаться. Ляо Тинъянь, сперва напряжённая до предела, постепенно стала клевать носом. Сказывалось обычное для неё время сна. Глаза начали слипаться, дыхание выровнялось, и она незаметно уснула.
Сыма Цзяо, как водится, не мог заснуть. Услышав её спокойное ровное дыхание, он вдруг сел и тронул её за плечо.
— Что случилось, Ваше Величество? — спросонья испуганно спросила Ляо Тинъянь, приподнявшись.
— Ничего, — спокойно ответил он. — Спи дальше.
Она с подозрением посмотрела на него, но, убедившись, что он не собирается устраивать представление, вновь закрыла глаза. Однако не прошло и нескольких минут, как её снова разбудили, теперь уже мягким, но настойчивым покачиванием.
— …Ваше Величество? — она попыталась изобразить улыбку, хотя сонное раздражение с каждым разом становилось всё сильнее.
Сыма Цзяо сидел рядом, выглядел он совершенно невинно:
— Да ничего. Спи, продолжай.
На третий раз Ляо Тинъянь уже не могла скрыть своё раздражение. Её терпение иссякало, и если бы рядом был кто угодно, кроме Сыма Цзяо, она бы уже всерьёз задумалась над тем, не врезать ли ему чем-нибудь тяжёлым по голове.
— Ваше Величество… вы не можете уснуть? — процедила она сквозь зубы.
Император наматывал на палец прядь её волос, ниспадавшую на грудь, и беззаботно произнёс:
— Угу. Совсем не спится. Вот ты как-то раз, бац, и вырубилась. Даже не заметил, как.
— Ваше Величество, может, вы попробуете лечь и просто закрыть глаза? Через некоторое время, возможно, уснёте, — предложила она с натянутой вежливостью.
— Ты сейчас меня за ребёнка держишь? — насупился он. — Это не так-то просто.
— Тогда, может… позвольте мне спеть вам колыбельную? — Ляо Тинъянь была готова на всё, лишь бы её оставили в покое и дали поспать.
Сыма Цзяо оживился:
— А вот это интересно. Давай, пой.
